Кол повернулся и пошел к ожидавшей его патрульной машине, где по требованию показал паспорт. Сидевший в машине омоновец крикнул кому-то:
— Передай Романовой, что взяли Шакутина.
Только теперь до Кола стало доходить, что он подозревается в убийстве своей знаменитой мачехи.
13.00. Следственный изолятор
Турецкий всерьез ни одной минуты не считал, что убийцей, в равной степени исполнителем или заказчиком, может быть Николай Шакутин, а уж когда увидел его, с безвольно висящими вдоль тела руками, то и вовсе уверился в том, что на убийство этот парень просто не способен. Кишка тонка.
— Какие у вас были отношения с мачехой? — спросил Турецкий.
Николай долго и путано, перескакивая с одного на другое, рассказал, как Алена, а в те времена начинающая журналистка Лена, впервые появилась у них дома, как он ревновал к ней отца, а ее к отцу, потому что тоже был в нее чуточку влюблен. Как отец внезапно умер, когда Кол служил в армии, как потом разменивали квартиру.
— Да вообще-то отношения были ничего,— закончил он.
На самом деле Турецкого интересовало другое. И даже не скандал, которые Николай учинил на лестнице у Ветлугиной в ночь накануне убийства. Больше всего его занимало происшествие на Востряковском кладбище.
— А вы-то откуда знаете? — удивился Кол.
— Мы все знаем, — начал было Турецкий, но потом все-таки объяснил: — Олег Золотарев теперь работает в моей группе.
— Олежка? — поразился Кол. — Уже? А я его все за мальчишку считал.
Александр Борисович предъявил Николаю фоторобот Скунса, сделанный Моисеевым.
Кол с минуту разглядывал его, затем растерянно почесал в голове:
— А черт его знает, он это или нет... Он же там, на кладбище, в вязаной маске был. Да и темнело... Не разглядишь как следует. Но глаза светлые, жесткие такие. Не, не скажу... — Он бессильно развел руками. — Да они же все, эти крутые, одинаковые. Вон, на омоновцев посмотрите, все на одно лицо.
— Не, не скажите,— улыбнулся Турецкий, мысленно сравнивая Артура Волошина и Мишу Завгороднего.
— Не знаю, — ответил Кол. — А по мне, одного от другого не отличишь. Вот около дома Ветлугиной сколько их было — все такие же.
— Он был в перчатках? — Турецкий решил вернуться к Скунсу.
— Да, — уверенно кивнул Кол, — кожаные такие перчатки, стильные.
— Он их не снимал?
— Нет. — Кол опять отвечал совершенно уверенно.
— Уверен?
— Да. Когда он меня из ямы доставал, был в перчатках. А потом так, знаете, пальцами щелкнул.
Кол попытался продемонстрировать тот жест, которым Скунс подзывал Виталия.
— В перчатках?