— А ты знаешь, черный полковник, что твой Скунс на Востряковском кладбище отмочил?.. Если уж он разводками из-за паршивой палатки брезговать перестал, так почему бы и журналистку не шваркнуть?
— Очень интересно, — невозмутимо кивнул Дроздов.
— Пиночет!.. — злобно сказал Турецкий. — Диктатор недорезанный! Бытовой сталинист!.. Вот такие, как ты, все время твердой руки жаждут!..
Дроздов улыбнулся.
Турецкий замолчал и принялся с отвращением глотать чай, уже понимая, что не только не получит снегиревского портрета, но даже не станет обращаться с просьбой к Вадиму. Потому что ясно было, что отставной полковник не возьмется за карандаш и под пытками.
12 ИЮНЯ
11.00. «Останкино»
Траурное собрание в «Останкине» было назначено на 11 часов. Подъезжая к студии, Турецкий увидел необычайное скопление людей, выстроившихся в многокилометровую очередь, чтобы войти в холл Телецентра и хотя бы на мгновение, последнее в жизни, остановиться около всероссийской Аленушки.
Другие стояли вдоль тротуаров в ожидании, когда мимо них поедет похоронный кортеж. По всей Москве продавали, а часто и раздавали даром портреты Алены Ветлугиной, размноженные многочисленными энтузиастами.
В холле висел такой же портрет, увеличенный во всю стену. Под ним стоял гроб как бы выраставший из цветов, уложенных на сцене многими слоями, — букеты несли и несли.
У гроба в почетном карауле находились люди, многие из которых тоже были известны в стране, — актеры, писатели, ученые, телевизионщики. Они часто менялись, передавая друг другу траурные повязки. В разных концах холла стояли камеры — похороны снимало не только российское телевидение, но и операторы многих стран.
— Я, когда это услышала, даже не поверила, — говорила пожилая женщина рядом с Турецким своей подруге. — У меня в сумочке ее шоколадка лежала, она вечером накануне мне ее сунула, уходя. Я теперь внукам запретила к ней прикасаться — пусть останется на память.
— Вон, этот-то тоже у гроба встал, смотри, — показывала ее подруга. — А ведь сколько раз ее уволить грозился, сколько она от него слез намотала! И на прошлой неделе, помнишь, они столкнулись.
Турецкий, слегка обернувшись, незаметно как бы сфотографировал в памяти лицо говорившей. Она могла понадобиться. Для прояснения картины.
— Да, на Руси умереть надо, чтоб тебя в святые произвели, — сказал кто-то третий.
— Смотри, смотри, впускать прекратили. Так, амбалы пошли. Наверно, Президент приехал. Я говорил, он приедет, а ты не верил. — Это сказал уже другой.
В холле началось движение, которое одни могли принять за беспорядочное перемещение толпящихся, прижатых друг к другу тел, другие — за нормальный поверхностный досмотр людских масс службой безопасности Президента.