РИГА, 1983
Первый раз его вызвали в деканат из-за дела о «Латышском братстве» 7 марта 1983 года. Он хорошо запомнил это число, потому что факультет готовился к вечеру в честь Женского дня.
Он шел по коридору, недоумевая, зачем это вдруг понадобился - хвостов и прогулов за ним не числилось, значит, опять хотели сплавить на него очередное поручение.
— Юрочка, - сказала ему секретарша, пожилая женщина в постоянно спадающих очках, - вам тут звонил один человек - И все это почему-то тихо, почти шепотом, и на лице при этом то ли загадочность, то ли испуг. - Я записала для вас телефон, вот он, возьмите, его фамилия Иванов, он просит вас срочно позвонить. Звоните прямо сейчас, отсюда.
Вслед за листком бумаги, на котором был записан номер секретарша подвинула поближе к нему телефон.
Юрий взглянул на ничего не говорящую фамилию и спросил на всякий случай:
— А кто это?
— Звоните, звоните! - секретарша продолжала говорить загадочным полушепотом. - Так и скажите: «Мне товарища Иванова».
— Мы газету еще не кончили, — пожаловался Юрии, набирая номер. — Откуда хоть он?
Секретарша не успела ответить, потому что трубку сразу сняли и мужской голос четко, по-военному произнес:
— Дежурный слушает.
— Мне пожалуйста, товарища Иванова. — Юрий с неудовольствием отметил, как неуверенно, по-граждански звучит его собственный голос.
— Кто его спрашивает?
— Петров. Юрий.
— Петров?— переспросил голос — Записываю. Товарищ Иванов занят, освободится через час.
Юрий положил трубку и спросил у секретарши, которая следила за каждым его движением с прежним загадочным видом.
— Военкомат, что ли?
— Нет, Юрочка, это не военкомат. Что он вам ответил?
— Сказали, чтобы звонил через час
— Вы и позвоните. Только обязательно, чтобы не подумали, что вы от них скрываетесь.
Юрий вернулся в актовый зал, где на сцене за занавесом на столе для игры в пинг-понг доканчивали праздничную стенную газету. Газета, конечно, посвящалась факультетским дамам и девам. Над ней трудилось сразу несколько человек — одни подрезали фотографии и приклеивали головы оригиналов к шаржированным рисункам, другие делали подписи цветными фломастерами, но теперь дело приостановилось, потому что все ждали Юрия.
— Юрка, ты такие потрясные стихи сочинил, мы тут обхохотались! — сказала однокурсница, которая давно уже была к нему неравнодушна. — Ты просто гений!
До вызова в деканат веселые четверостишия для каждого шаржа шли у него одно за другим. Но теперь, когда он вернулся, что-то сломалось, и он стал с трудом вымучивать новые строчки. В зале в это время развешивали шары, гирлянды цветов, устанавливали мигающее освещение для дискотеки, передвигали стулья, и весь этот шумный беспорядок мешал ему сосредоточиться.