— Конечно… Они мои подданные… Я хочу поприветствовать их… Сэмюэл, поднеси меня ближе к окну.
Нортумберленд подал знак, чтобы открыли высокие окна, и сквозь них с удвоенной силой донеслись крики:
— Король! Король! Наш король!
Служитель поднял больного так, чтобы его могли видеть стоящие за окнами. Приветственные возгласы стали еще громче, толпа ликовала, в воздух летели шапки, над толпой хлопали крыльями испуганные птицы.
— Король! Наш король!
Юный монарх не мог стоять на собственных ногах, но велел, чтобы с его лица откинули одеяло. Это было ошибкой. Когда стоявшие в передних рядах увидели иссушенное болезнью лицо, принадлежащее не юноше, а, скорее, глубокому старцу, они умолкли. За ними замолчали все остальные. Король попытался помахать рукой, но это ему не удалось — его скрутил страшный приступ кашля.
Нортумберленд дал команду отнести короля обратно в спальню и сам прикрыл окно, чтобы поскорее отделиться от повергнутой в смятение толпы. После чего он и Суффолк прошли в спальню короля, где все, включая воздух, говорило О болезни и умирании и где на огромной постели почти незаметным казалось иссохшее юное тело.
— Нортумберленд, — с усилием прошептал король, — я умираю. Но ведь еще так много нужно сделать…
— Да, ваше величество. — Герцог не находил возможным и нужным успокаивать юношу, уверяя в обратном. Эдуард знает и только что сказал о своей скорой смерти. — И вы должны, — продолжал герцог, — хорошо подумать, желаете ли назвать принцессу Марию своей преемницей.
— Она уже названа. Это сделал наш отец.
— Но сейчас король вы, — с ударением произнес Нортумберленд, незаметно поднося к носу спрятанный в платке ароматический шарик, защищавший, как уверяли, от всякой заразы. — Вы должны сами это решить, Эдуард, помня, что были королем протестантского государства. Разве хотите вы для него возврата в лоно католической церкви? А такое незамедлительно произойдет, ваша сестра Мария выйдет замуж за Филиппа Испанского, и протестантская Англия сгорит в кострах инквизиции.
Эдуард застонал:
— О, я бы сам скорее сгорел в них! Но что же делать, герцог?
— Я объясню… Но когда вы немного окрепнете, — добавил он поспешно, взглянув на лицо короля и отступая от его ложа.
Он кивнул Суффолку, и оба герцога тихо удалились.
Не отвечая на вопросы, они прошли через приемную, где продолжало толпиться множество людей, среди них Майлз Брайанстон, совершенно подавленный тем, что Нортумберленд даже не взглянул на него, и вышли в коридор, в самом конце которого находилась небольшая секретная комната. Нортумберленд открыл своим ключом дверь, и они вошли.