Он быстро догнал Пен, неловко шагавшую под тяжестью живого груза. Она вся промокла, платье прилипло к телу, волосы разметались по лицу и спине. Сняв свой плащ, он набросил его ей на плечи и потребовал:
— Отдайте мне детей!
И прежде чем она раскрыла рот для протеста, отобрал их и быстро пошел вперед — так, что она еле за ним поспевала, — туда, где их поджидало судно французского посланника.
Она прыгнула вслед за ним на палубу и прошла в каюту, споткнувшись на пороге и чуть не упав. В тесном помещении ярко пылала жаровня, было почти светло. Не каюта, а чудесная сказочная пещера!
Оуэн опустил детей на пол, обернулся к Пен, которая скинула с себя его плащ и стояла, не в силах унять дрожь. Тем не менее она сразу кинулась к детям, развернула их, но не знала, что делать дальше, если бы Оуэн, подойдя к стенному шкафу, не достал оттуда несколько полотенец и два одеяла.
— Вытрите их насухо, — сказал он, — и не забудьте о себе. Переоденьтесь немедленно в собственную одежду.
Другим полотенцем он вытер волосы, потом снял и бросил на пол промокшую вязаную куртку. За ней последовала рубашка, после чего, подойдя ближе к жаровне, он стал усердно тереть свое смуглое тело.
Пен не видела этого: она была всецело занята детьми, растирая и укрывая их, ужасаясь немыслимой худобе. Слава Богу, на их телах не было следов от побоев или чего похуже. Посадив завернутых в толстые одеяла детей на скамью, она обернулась к Оуэну.
— Хотелось бы немного еды… молока… чего‑нибудь для них.
— Насколько я знаю, — ответил он, кивая в сторону другого шкафчика, — там вы найдете хлеб, сыр, молоко и пиво. Но еще раз советую сменить мокрую одежду. Вы не очень сможете помочь этим детям, если схватите воспаление легких.
Он был совершенно прав, она не могла не признать этого, хотя ей не нравился сухой, недоброжелательный тон, каким он стал с ней разговаривать. Впрочем, чего она ожидала после того, как дала понять, что знает о его прошлых грехах?
Она скинула промокшее платье, завернулась в полотенце, тоже приблизилась к жаровне, стараясь не смотреть на Оуэна, не сводя глаз с детей.
Они сидели удивительно тихо, пораженные и, как видно, удовлетворенные происходящим. И, как все дети, находящие в этом интерес.
— Вот, выпейте немного, — сказал Оуэн, протягивая ей флягу.
Огненная влага обожгла горло, постепенно тепло распространилось по всему телу, дрожь унялась.
Теперь можно было надеть то, в чем она пришла сюда из дворца, — сухую теплую одежду. Без помощи она обойтись не могла, и Оуэн с вежливым каменным лицом быстро и ловко стянул ленты корсажа и, пока она застегивала пуговицы на рукавах, достал из шкафчика хлеб, сыр, нарезал и дал детям, которые смотрели на непонятное угощение раскрыв рот, видимо, боясь, что оно сейчас исчезнет или его отнимут.