– Надеюсь, что до этого не дойдет, – осторожно проговорил Горбанюк. – Задачка-то несложная: застукать на месте и уличить хулигана. К тому же я – юрисконсульт, специализируюсь на международном деловом праве, а не на уголовном.
– Ну вот, уже заплакал, – вызывающе бросил Джаич.
Мысленно я ему зааплодировал. Ради решения несложной задачки нас бы вряд ли сюда прислали.
Видимо, Горбанюка смутило столь откровенное хамство.
– Все же кое-какие советы я дать могу, – с чувством собственного достоинства проговорил он. – Как уже упоминалось, официальным заказчиком является Сосланд, Евгения, мать хозяина лавки. Рекомендую взять у нее .. вы записывайте, – требовательно произнес он.
– Крайский, это по твоей части, – повернулся ко мне Джаич. Как-то незаметно ему удалось перехватить инициативу в разговоре.
Я вынул из кармана ручку и записную книжку и приготовился фиксировать каждое слово. Пью Джефферсон сделал то же самое.
– Рекомендую заручиться официально заверенной у нотариуса доверенностью на право действовать от имени заказчицы и в ее интересах по данному делу, – словно робот принялся извергать Горбанюк. – Рекомендую обратить внимание на следующие положения:
– слежка за каким-либо физическим лицом является вторжением в личную жизнь данного физического лица и карается по закону›
– наведение справок о каком-либо физическом лице равно как и сбор информации о нем является вторжением в личную жизнь данного физического лица и карается по закону›
– подслушивание телефонных разговоров какого-либо физического лица является вторжением в личную жизнь данного физического лица и карается по закону›
– фотографирование без согласия…›
– перлюстрации…
Затем последовали вещи, очевидно, относящиеся к более серьезным статьям германского уголовного права: шантаж, угроза насилием, насилие…
– А находиться на одном гектаре с подозреваемым физическим лицом тоже вторжение в его драгоценную личную жизнь? – поинтересовался Джаич. – И чем это карается? Электрическим стулом?
– Напрасно иронизируете, – отозвался Горбанюк. – Все это действительно может иметь самые серьезные последствия. Хотя Германия – не Америка. Смертной казни здесь нет.
– Я уже испытываю громадное облегчение, – съязвил Джаич. – А кто составит текст доверенности?
– О'кэй, мы составим. Сразу на русском и немецком языках.
– Когда?
– Может быть, завтра.
– Не "может быть", а именно завтра это и надлежит сделать. По-моему, последними словами Джаич перегнул палку. Все же
Горбанюк играл с нами в одной команде. Все же, по-видимому, он был неплохим парнем. Угостил нас кока-колой, хотели мы этого или нет. И, наконец, не он был повинен в массовом исходе спортсменов из страны.