Вначале я подумал, что он обращается к Саймону. Тем более, что тот посмотрел в нашу сторону и приподнял морду. Но Бобо сперва протянул руку Троллю и представился, а затем галантно поцеловал руку Малышке. Я оторопел.
– Здорово! – воскликнул Бобо. – Ты, оказывается, движешься в том же направлении, что и я. И даже в каком-то смысле добился более любопытных результатов.
– Что ты имеешь в виду? – не понял я.
– Опыты с разделением сознания. Я тоже экспериментирую в этой области: так сказать, с раздвоением личности и перемещением духа в пространстве. Но личность моя разделяется лишь на духовное и телесное. У тебя же все куда более сложно. Малышка и Тролль – это ты. Но ты делегируешь им только часть своего сознания, поютому в состоянии при этом бодрствовать и даже общаться с самим собой.
– Да? – В какой-то мере я был польщен. – Никогда не задумывался над этим с научной точки зрения.
– Но как ты этого достиг?
– Не знаю. Просто одно время по вечерам я входил в состояние релаксации. Тогда и вызвал Малышку к жизни. А Тролль появился сам. Поначалу они возникали только в эти минуты, а потом остались навсегда.
– Наверное, требовалось испытать какое-то особо сильное чувство, чтобы подобное получилось.
– Ты прав, – согласился я, – одиночество – довольно сильная вещь.
Мы прошли в комнату. Я выставил на стол бутылку "Метаксы" и отправился на кухню тушить куриные ножки. Компанию мне составлял лишь Саймон, привлеченный приятным запахом. Накануне я купил помидоров, огурцов, картошки и лука. Я пожарил картошку, нарезал салат и начал переносить еду в комнату.
Троица в это время о чем-то оживленно беседовала.
– Я думал, что мы с тобой посидим, вспомним молодость, – не без обиды заметил я. – А ты общаешься только с моими фантомами.
– Чудило! – возразил Бобо. – Ведь они – это ты. И, общаясь с ними, тем самым я общаюсь с тобой.
– Не-е-ет, – Тролль отрицательно покачал указательным пальцем. – Он – это он, а мы – это мы.
– Вы – это он, как тут ни крути.
– Мы мыслим, значит, мы существуем.
– Это он мыслит.
– Но он меня любит! – воскликнула Малышка. Потом осеклась:
– Вернее, утверждает, что любит. Значит, он любит самого себя?
– Если его больше некому любить, ему приходится это делать самому.
– Это означает, что если его, наконец, кто-то полюбит, то я исчезну?
– Очень может быть.
– А я? – поинтересовался Тролль.
– Не знаю. Все зависит от того, какую функцию ты выполняешь.
– Очень подлую функцию, – вмешался я в разговор.
– И это в благодарность за все, что я для тебя сделал? – запротестовал Тролль. – Я же твой лучший друг.