Я промолчал. Что можно было сказать в ответ на столь откровенное признание? Посочувствовать? Любые слова выглядели бы сейчас издевкой или фальшью.
– Все в порядке. – Рикки криво улыбнулся. – Я не жду жалости. Лишь хочу, что бы ты знал: мне тоже не по душе эксперименты храмов. Очень не по душе. И я многое бы отдал за их прекращение.
– Но ты же сам храмовник, – упрямо возразил я. – Почему ты стал им, после того, что они с тобой сделали?
– А у меня был выбор? – Рикки невольно скривился. – Меня бы уничтожили, если бы я отказался служить. И потом, я, как уже говорил, не совсем храмовник. Если честно, я являюсь верховным дознавателем Тририона и подчиняюсь только Королевскому Совету. Это в теории, на практике отчет с меня может потребовать лишь ее величество королева Рошейла. Ну, и король, однако сам знаешь, что он сейчас фактически не правит страной, предпочитая проводить время за выпивкой в теплой компании.
Я изумленно присвистнул. Нет, я предполагал, что мой новый приятель не простой храмовник, однако даже не подозревал, что его полномочия настолько велики.
– Впрочем, мы отвлеклись от сути разговора. – Рикки вновь присел на подлокотник, видимо, полностью взяв себя в руки. – Я затеял этот разговор не для того, чтобы рассказать тебе о своем несчастливом детстве. Видишь ли, Шени, я не люблю загадывать на будущее, но привык все планировать. В случае если это дело завершится благополучно для нас обоих, тебе придется радикальным образом поменять свою профессию.
– То есть? – Я недоуменно вскинул бровь. – Намекаешь, что сошлешь меня на рудники?
– Нет. – Рикки негромко рассмеялся. – В тебе слишком много достоинств и необычных способностей, чтобы так поступить. Ты маг, Шени, и неплохой маг, несмотря на то, что тебя практически никто не учил. Кроме этого ты нюхач. Только эти два обстоятельства заставляют ценить тебя на вес звездного металла. Но это еще не все. Теперь ты дарман и рано или поздно станешь драконом. Если, конечно, не погибнешь прежде. Ты хоть представляешь, что это означает?
К сожалению, я очень хорошо представлял, что это означает. Если все мои достоинства станут известны общественности – на меня откроют самую настоящую охоту. Неважно, для чего: чтобы убить или чтобы запрятать за высокие стены святых обителей с целью изучения и экспериментов. Пожалуй, второе даже намного страшнее и хуже. Однажды мне уже довелось провести в храме бога-сына целую неделю, когда отец заподозрил во мне способности мага и сдал на изучение. Благо, что мать с самого раннего детства научила меня превосходно притворяться и лгать. Пытки к десятилетнему ребенку милостиво решили не применять, ограничившись лишь демонстрацией некоторых особо зрелищных видов пыток на других заключенных, поэтому я отделался достаточно легко. Но несколько лет после этого просыпался в холодном поту от кошмаров, в которых вновь и вновь слышал ужасающие крики товарищей по несчастью. И на всю оставшуюся жизнь возненавидел отца, отдавшего родного ребенка в руки садистов и палачей. Впрочем, не стоит об этом. Ему я отомстил сполна.