В трубке послышалось, как Скуратов переводит дух. Потом:
— Надо бы встретиться, Дмитрий Григорьевич. Такие проблемы не решаются по телефону.
— Встретимся, — пообещал я, — но не сейчас. Три раза мы с вами встречались, и дважды — при трупах. Не желаю, чтоб мой был следующим. Вот когда договоримся, тогда и назначайте свидание.
— Ладно, черт с вами! Чего вы хотите?
— Не я, а Косталевский. Договоренность такая: во-первых, он увольняется и ставит условие, чтобы имя его, в связи с известными вам предметами, нигде и никогда не упоминалось. Он считает свое открытие антигуманным. — Интеллигент хренов… — проскрежетало в трубке. — Гуманист недорезанный… — Во-вторых, — продолжал я, — Косталевский не возражает, если вы отыщете менее щепетильных специалистов, которые выступят восприемниками его работ — если угодно, авторами теории ментального резонанса. Найдутся такие? — В любых количествах, — заверил Иван Иванович. Тон у него стал пободрее. — Тогда — третье и последнее: регламент операции. За три-четыре ближайших дня Косталевский подготовит технологическое описание установки — той самой, которая в данный момент разобрана и уничтожена. Ну, вы понимаете, о чем речь… об агрегате, выпекающем “веселухи” и “почесухи”… может, кое-что еще. Этот документ я передам вашему ведомству, а вы позаботитесь, чтобы отставка Косталевского была воспринята спокойно. Гарантией спокойствия будет благодарность за беспорочную службу, на фирменном бланке, со всеми положенными подписями и печатями. Когда Косталевский ее получит, ждите второй документ: теоретическое обоснование целенаправленной стимуляции психической деятельности и эффекта ментального резонанса. Все будет изложено в подробностях и деталях и передано вам самим профессором. В эти его откровения я даже заглядывать не желаю. Зачем это мне? И кто я, в сущности, такой?.. Математик в отставке, утлый челн в водовороте случайности… Хотелось бы выбраться из него, и побыстрее. — Вы не утлый челн, а хитрый жук, — приговорил меня Скуратов. — Но это не принципиально. Вы, Хорошев, теперь для нас не интересны. Ни с какого боку… Ни вы, ни ваш покойный приятель, маг-недоумок, ни его убийцы… Нам Косталевский нужен.
— Ну, так я вам его преподнес и умываю руки. Максимум через четыре дня.
Согласны?
— Согласен. Но наблюдение с вас пока не снимается.
— Не возражаю. Посредников нужно беречь крепче свидетелей. Кстати, еще одно маленькое условие… Вы, Иван Иванович, действительно полковник? — Сомневаетесь?
— А что вас удивляет? Вчера вы были майор УБОП, сегодня — полковник ФСБ, а завтра — кто знает? — окажетесь генералом из армейского ГРУ. — Я — точно полковник, и точно из ФСБ, — с нажимом на слово “точно” произнес Скуратов. — И я точно не генерал. Генерал у нас уже имеется. В Москве.