Совещание под пальмой закончилось, бойцы невидимого фронта разошлись, и настало время отправиться в постель, досыпать.
* * *
Открыв глаза через пару часов, я включил телевизор, чтоб приобщиться к новостям, но ничего любопытного не узнал. По испанским каналам — пляски, музыка и спорт, по британским — то же самое, но в обратном порядке. В промежутках — реклама подгузников и что-то невнятное о Сербии и миротворцах ООН, о коварном Саддаме Хусейне, об амурных делишках Клинтона и матче Глазго-Эдинбург. О России — ничего. Россия будто выпала из времени и пространства, обрушилась сама в себя, как мертвое светило под действием гравитационных сил, став невидимой “черной дырой” на небосклоне среди других, более ярких и счастливых звезд. Такие мысли могли бы вызвать острую тоску, но вспоминалось кое-что о “черных дырах”: они хоть невидимы, но тяготение их по-прежнему ощутимо. Приободрившись, я спустился в ресторан и заказал черный кофе и яичницу с ветчиной. Мои лейтенанты уже позавтракали и теперь сидели под пальмами в парке, пускали дым колечками и пробавлялись банкой пива на двоих. У ног их стояла большая сумка, полная — судя по их решительным лицам — противотанковых гранат. Что до Бориса, то он отсутствовал в поле зрения: может, залег в кустах, а может, с конспиративной целью прикинулся скамьей — той самой, на которой кейфовали братцы-лейтенанты.
Я уже доедал яичницу, когда за моей спиной скользнула тень — зыбкая, размытая, но в полном пляжном камуфляже: шорты, майка, тапки и белозубая улыбка.
Потом жалобно скрипнул стул, тень уселась и полюбопытствовала:
— Какие планы, Гудмен? Сразу к девочкам или сперва позвеним стаканами? — Хочешь, чтоб я подхватил цирроз? И умер без страхового полиса? Не дождешься. Не застрахуюсь и не помру. Назло всем капиталистическим акулам. Сообщив это, я подцепил на вилку кусок ветчины, осмотрел его и отправил в рот. Бартон усмехнулся, пошарил в карманах, вытащил блестящую серебром упаковку с белой восьмиконечной снежинкой, высыпал половину в огромную ладонь и тоже отправил по назначению. Сохранить белизну зубов не просто, а очень просто, подумал я, глядя, как мерно двигается его квадратная челюсть. Некоторое время мы оба сосредоточенно жевали.
— О полисе мы еще потолкуем, — наконец произнес зулус. — А что до стаканов, так это вовсе не обязательная процедура. Я, знаешь ли, и сам не любитель… Вот девочки — другое дело. Сеньоры там, сеньорины… — Он мечтательно прижмурил глаза. — Так что насчет девочек? Пойдем пошарим по кабакам? — Лично я отправлюсь к морю и солнцу. Девочек и в Петербурге хватает, а теплое море для нас — экзотика.