Аня прочла ему такую проповедь на тему греха кражи сливового варенья, что Дэви был окончательно сражен угрызениями совести и со слезами раскаяния обещал никогда больше этого не делать.
— Ну да ладно, зато на небесах будет полно варенья. Это единственное утешение, — заметил он с глубоким удовлетворением.
Аня подавила улыбку в зародыше.
— Возможно… если мы этого захотим, — сказала она, — но почему ты так думаешь?
— Это из катехизиса, — объяснил Дэви снисходительно.
— Что ты! Там нет ничего подобного!
— Говорю тебе, есть, — упорствовал Дэви. — Марилла велела мне это выучить в прошлое воскресенье. "За что мы должны любить Бога?" — "За то, что Он создает варенье и спасает нас"[5]. «Создает» — это просто святой способ говорить "варит".
— Мне надо пойти выпить воды, — сказала Аня поспешно. Когда она вернулась, ей потребовалось немало времени и усилий, чтобы объяснить Дэви, что запятая в упомянутой фразе из катехизиса имеет огромное значение.
— Я так и думал, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой, — сказал он наконец со вздохом разочарования. — Мне с самого начала было непонятно, где Он найдет время, чтобы варить варенье, если там один бесконечный "священный день отдохновения и покоя", как сказано в псалме. Я не уверен, что хотел бы попасть в рай. Неужели же там, на небесах, будут сплошные дни покоя?
— Да, и дни покоя, и все другие прекрасные дни. И каждый новый будет еще прекраснее, чем предыдущий, — заверила Аня, радуясь, что нет поблизости Мариллы, которую привело бы в ужас подобное заявление.
Марилла, как, наверное, нет необходимости говорить, воспитывала близнецов в духе доброй старой теологии, не поощряющей никаких фантастических предположений и отступлений от священных текстов. Каждое воскресенье Дэви и Дора учили один псалом, один вопрос из катехизиса и два стиха из Библии. Дора училась прилежно и отвечала, как заведенная машина, и вероятно, с тем же пониманием и интересом, как если бы была ею в действительности. Дэви, напротив, отличался живой любознательностью и часто задавал вопросы, которые заставляли Мариллу с трепетом взирать на его предполагаемую участь.
— Честер Слоан говорит, что на небесах мы будем только гулять в белых платьях и играть на арфах. Он надеется, что ему не придется отправиться туда, пока он не состарится. Может быть, когда он станет стариком, ему эти занятия больше понравятся. Он думает, что носить платья — это ужасно. И я с ним согласен. Почему ангелы-мужчины не могут носить брюки? Честер Слоан очень интересуется такими вещами, потому что родители собираются сделать из него священника. Ему