— Старый покинутый дом — такое печальное зрелище, — произнесла Аня задумчиво. — Мне всегда кажется, что он думает о былом и грустит о давно минувших радостях. Марилла говорит, что много лет назад в этом доме жила большая семья и тогда это было очень приятное место с чудесным садом и шпалерами роз. Там было полно детей, звучали смех и песни, а теперь он пуст, и только ветер гуляет в его стенах. Как этому дому, должно быть, одиноко и грустно! А может быть, в лунные ночи все они возвращаются сюда — души этих маленьких детей, и роз, и песен — и, пусть ненадолго, старый дом может увидеть во сне, что он снова молод и весел.
Диана покачала головой:
— Я теперь никогда ничего подобного не воображаю, Аня. Помнишь, как сердились и мама, и Марилла, когда мы вообразили привидения в Лесу Призраков? Я и по сей день в сумерки не могу без страха пройти по этой дороге. А если бы я начала воображать что-нибудь подобное о старом доме Бултеров, я боялась бы и мимо него проходить. Впрочем, эти дети вовсе не умерли. Все они выросли и живут неплохо… Один из них стал мясником. А у цветов и песен нет душ.
Аня подавила легкий вздох. Она горячо любила Диану, и они всегда были близкими подругами. Но Аня уже давно усвоила, что в царстве фантазии она должна путешествовать в одиночестве. Вела туда заколдованная дорога, по которой даже самые близкие Анины друзья не могли следовать за ней.
В Кармоди девочек застал ливень с грозой. Но, к счастью, он оказался недолгим, и поездка домой по влажным дорогам, мимо деревьев и кустов, осыпанных сверкающими каплями дождя, и через неглубокие долины, где пропитанные влагой травы наполняли воздух пряным ароматом, была восхитительна. Но в ту минуту, когда они свернули на тропинку, ведущую к Зеленым Мезонинам, Аня увидела нечто такое, что мгновенно заставило ее забыть о красотах пейзажа.
Справа от тропинки тянулось широкое мокрое серо-зеленое поле поздних овсов мистера Харрисона, а прямо в центре, погрузившись холеными боками в буйную растительность и спокойно глядя на девочек поверх пышных метелок овса, стояла джерсейская телка!
Аня бросила вожжи и встала, сжав губы, что не сулило ничего хорошего четвероногой разбойнице, а затем, не проронив ни слова, проворно вылезла из кабриолета прямо через колеса и перепрыгнула через изгородь, прежде чем Диана поняла, что случилось.
— Аня, вернись! — пронзительно закричала она, как только к ней вернулся дар речи. — Ты испортишь все платье в мокрых овсах… испортишь! Она не слышит… А ведь одной ей ни за что не поймать эту корову. Ничего не поделаешь, придется пойти и помочь ей.