Ветки умирающего дерева трепыхались над королевой, словно шаман, ярящийся над жертвой. Налитый соком плод, последняя капелька жизни, вертелся на черенке, ласково обтекаемый ветрами. Протяжно скрипел мертвеющий ствол.
"Поделом тебе, ведьма, — деревянный смех".
— Че-е-е-е-го-о-о? — спросила приторможенная колдунья, скованная Маятником.
Груша сорвалась беззвучно. Покачнулась сухая ветка, лопнул черенок. Желтобокий снаряд ухнул вниз, прямо на похолодевшую Хатланиэллу. Королева начала закрывать глаза, но не успела.
— У-у-уп, — раздалось под вечерним небом. — Ляп!
Сверкнув под солнцем, плод со всего маху угостил леди Хатли по королевскому лбу.
Ведьма покачнулась и завалилась на спину.
На голову будто опустилась большущая дубина. Да что там дубина! Казалось, само дерево грохнулось на несчастную колдунью. Голова вспыхнула глухой болью, в глазах потемнело. Волосы сделались липкими, в бровях запутались мелкие сгустки мякоти. Глаза и ноздри залило соком, горло скрутило от спазмов. Дышать стало невозможно.
"Умираю, — забилось в истерике сознание".
Легкие попытались вобрать хоть малый глоточек живительного воздуха. Рот оказался забит мерзкой сладковатой субстанцией.
Сверху глумливо шелестела крона мертвого дерева. Спятившее светило как ни в чем не бывало прыгало по небосводу.
Трава вокруг груши вскипела. Желая отомстить, дерево отпустило часть корней. Другие корни оно выдвинуло из-под земли и оттолкнулось ими от разрытого грунта. Старенькая груша вырвалась из своей обители и заваливалась на королеву.
"Мамочка! — мысленно завизжала Хатланиэлла".
— М-м-м-м-м, — получилось у нее, — м-м-а-а-а-а…
В замедленном состоянии ведьма наблюдала, как объемистый ствол убитого ею дерева наклоняется вниз. Вокруг стрелами посыпались высохшие плоды и листья.
Сил, чтобы зажмуриться, не нашлось.
Дерево наклонялось все ниже.
И тут Маятник перестал действовать. Время замедлило свой бег в сознании леди Хатли. Женщина вновь ощутила свое тело.
Из последних сил она перекатилась на бок. Груша рухнула наземь как раз в том месте, где миг назад лежала королева.
— Лучше убивать людей, — выдохнула колдунья, силясь подняться на ноги. — Деревяшки уж больно мстительны. Но какие же минуты я пережила…
Она на собственной шкуре прочувствовала, что не надо портить природу.
Усевшись на заваленную грушу, Хатланиэлла отплевалась и привела себя в порядок. Насколько позволили дрожащие пальцы, вычесала липкие остатки из волос. Отерла лицо надушенным платком. Глубоко вздохнула и сконцентрировалась.
"Где ты, колечко, где?
Куда мышехвостик пропал?