Он валит меня на кровать, а сам скидывает халат и оказывается рядом, прижимая меня к одеялу. Я ощущаю его горячее дыхание на лице, а бешено бьющее сердце словно пытается вырваться из его груди и вонзиться в мою грудь, чтобы вжаться, впечататься в мою сердце. А потом взорвать нас обоих как бомба.
— Прости, — он с трудом, явно еле сдерживая себя, отстраняется, продолжая прожигать меня жадным взглядом.
Я понимаю, что он не сможет долго сдерживаться, и неторопливая прелюдия в этом случае совершенно не к месту.
Чувствую, как становлюсь влажной от одного взгляда на его красивое, сильное, практически полностью безволосое тело — он словно прекрасная статуя, оживлённая каким-то извращенцем, любителем красивых мужчин.
Обвиваю его ногами, целую, обхватываюсь ладонью его уже полностью вставший член, горячий и вздрагивающий от прилива крови, и направляю в себя.
Он тут же совершает резкое движение, буквально насаживая меня на свой большой член и сжимает в объятиях, шарит рукой по моему телу, гладит, легко сжимая грудь, двигаясь, не в силах остановиться.
Я двигаюсь ему навстречу, превращая хаотическое безумие в подобие животного танца страсти. Я направляю его так, чтобы мне было приятнее, он неутомим, совершенно несдержан и безумно горяч.
Мы вдвоём задыхаемся, тонем в раскалённом мареве, погибаем в безумии похоти.
Я кончаю два раза, прежде чем он изливается в меня, затем расслабляет объятия, скреплявшие нас сильнее, чем смог бы это сделать любой клей или даже наручники, и почти падает на кровать.
Я смотрю в его глаза, лёжа на его груди, и вижу, что сейчас синие глаза стали чёрными, а зрачок словно растворился в этом беззвёздном мраке.
* * *
— Прости меня, я знаю, что женщины не любят… этим заниматься, и терпят секс только ради мужчин, — смущаясь так, словно между нами не было столь полного и жаркого слияния, прошептал он. — Я знаю, что я негодяй и подонок, потому что заставил тебя всё это испытать.
— Ты это о чём? — я легла рядом и повернула к нему голову, чтобы держать его в поле зрения. — Кто тебе сказал такую чушь?!
На мгновенье мне стало смешно… действительно, абсурдно до комизма.
— Знаешь, скажу честно, если б ты зашёл в какой-нибудь из определённых баров, то женщины вешались бы тебе на шею, сами платили за твою выпивку… и тут же лезли щупать твою ширинку. Я широко улыбнулась, наслаждаясь его смущением. — А у тебя есть, что нащупать. И, поверь мне, женщинам нравится секс! Но, конечно, не всем, — честно добавила я. — И не со всеми, — ещё более откровенно добавила я, вспоминая откровения своих подруг-гейш и одноклассниц в университете. — Все люди разные вообще-то, — зачем-то добавила я. — Иногда между двумя вспыхивает искра, а иногда нет. Бывает по-разному. А что, ты совсем людей не знаешь? — с интересом спросила я, желая как можно больше узнать об этом таинственном, таком странном существе. Отчего-то было грустно думать о том, что он скоро покинет меня, получив то, что желал.