Я теперь знаю, насколько сильно он меня любит, но… мне не нужны подобные чувства.
Осознание природы его чувства стало таким же болезненным испытанием, как и попытки обнаружить дно в собственных глазах, глядя на себя в зеркало. То тёмное, что было во мне, имелось и в Йоширо, только во мне оно не было настолько сильно выражено… пока.
Я ведь, углубляясь в бездны самопознания, определил, что, влюбись я в кого-то по-настоящему, тоже захочу уничтожить. Вместе со страстью будет расти и ярость, сплетаясь с ней в одно целое, как красная и чёрная лента в траурном венке. Наверное, я не мог иначе, не умел чувствовать по-другому, но я мог держать себя в узде, по крайней мере, общаясь с теми, кто был мне по-настоящему дорог: вряд ли бы я когда-либо убил отца, мать, дедушку, даже Йоширо, если б он не совершил то жестокое убийство, Агояши Тензо и Сае.
На последнем издыхании я боролся за самую светлую часть моей души, чтобы не свергнуть во мрак и свои чувства к ним. Они единственные, кто пробуждает во мне что-то человеческое.
Скоро я сдам экзамены, я уверен, что очень успешно, и смогу резать людей скальпелем. Возможно, таким образом я смогу накормить жадный тантос в моей душе. Если же нет, если мои тёмные страсти вырвутся на свободу — они утянут меня за собой чёрным вихрем прямо в ад. Ещё при жизни.
И моё падение будет бесконечным.
* * *
Вот мы и получили дипломы. Агояши зовёт нашу троицу: она, я и Сае праздновать в свой шикарный дом. Сае до странности молчалива и задумчива, даже кажется, что её мысли витают где-то в совершенно другом месте — и они печальны. Наверное, она не хочет с нами расставаться, всё-таки, последний день, скажем так, перед взрослой жизнью. Мы серьёзны и сосредоточены, пялимся на дно своих бокалов, словно в шарик оракула или в карты гадалки и пытаемся предугадать будущее, и немножко боимся его. Всё-таки, каждый из нас — желторотый птенец, а Сае тяжелее всех по определению, так как она происходит из семьи, где придерживаются старинных традиций полного повиновения со стороны дочери, а все попытки освободиться — безжалостно пресекаются.
Иногда я думаю над тем, чтобы предложить ей жить со мной или с Агояши — я знаю, она бы по малейшему знаку сделала для меня всё что угодно, но… к себе я взять её не могу, так как у меня слишком мало свободного времени, и большую часть своей деятельности я предпочитают от неё скрывать — Тензо знает куда больше. Она не такая хрупкая, как Сае, и я иногда открывался ей.
Не знаю, верит ли она всему, что я ей рассказываю, но доказательств не требует, хотя однажды я попытался уговорить её сходить «смотреть демона», на что Агояши резко отказалась. Боится? Не думаю. Быть может не хочет бояться меня? Или ощущать ко мне… что-то негативное, что заставит мой светлый образ потускнеть в её глазах?