Как это нет?!! Я не мог ошибиться! Я сделал правильные выводы, я…
Она не замечает моего смятения, продолжая говорить. Я едва вслушиваюсь в её слова.
— Не знаю, могу ли я тебе об этом говорить, но… Если ты не испугался… — бормочет она, явно пытаясь совершить сделку с собственной совестью. Наверное, она у неё гипертрофированная — по лицу видно. — Я… не богиня смерти, но мы с ними часто сотрудничаем. Мы промежуточная организация, — она явно пытается подбирать слова, хмурится, сдвигая чётко очерченные чёрные брови. — Мы называемся воинами равновесия. И в основном уничтожаем тех, у кого появляется магическая сила, особенно тех, кто может повелевать тенями. Ибо это наша прерогатива. Конечно, мы согласуем свои действия с богами смерти, так как именно они дают нам разрешение на убийства. Точнее, на устранение, — девушка замирает, а потом пинает то, что попадается ей первым под ноги — урну, которая падает, разбрасывая мусор по идеально чистому асфальту. — Какая разница, как называть? Суть-то одна. Мы убиваем, — её лицо становится ещё более мрачным. — С помощью своей магии. Тех, кто может представлять угрозы для равновесия. Кстати, я так и не поняла логику наших действий: почему одних магов мы убиваем, а других нет.
Снова пристально вглядывается в моё лицо. В её глазах опаска и грусть, и какая-то затаённая мрачная тоска, отчего мне неожиданно сдавливает сердце. И в мозгу пульсирует мысль, что моё знакомство — все мои ухищрения — всё же не были затрачены даром. Ведь Элли была связана с богами смерти. Хоть какая-то ниточка. А, значит, она мне нужна.
Я ощущаю невольную жалость, глядя на выражение её лица.
Привыкла, наверное, считать себя чудовищем. Как это знакомо. И не смирилась со своей ролью, своей сущностью — это ещё более печально. Интересно, а я смирился? Или просто искусно притворяюсь?
— А… понятно, — киваю. Достаю сигарету из пачки, закуриваю, таким образом номинально отмечая свою победу. Ведь я не только почувствовал в ней её истинную природу — чудовище — но и сумел привлечь внимание этой загадочной личности. Воины равновесия — надо же. Про себя фыркаю. Как пафосно!
Да, это опасно, как играть с огнём, несмотря на женственность и большие глаза — она довольно могущественна, я видел, как она сражается. В тот момент эта на вид хрупкая, несмотря на мужской костюм, соблазнительная женщина полностью перевоплощалась.
— Тебя это не пугает, Маюри?
Отрицательно качаю головой, выдувая струйку дыма.
— Ты меня спасла, так что, мне на самом деле безразлично кто ты, — с некоторым пафосом отвечаю я, но на неё действует, её лицо светлеет, она улыбается. — Я спросил, потому что любопытство — исконный человеческий порок.