Олег принялся растирать Володе спину палаточным чехлом.
— Что ты там нашел? — спросила Света. — Не тяни, Володька!
— Наоборот, — сказал он, прыгая на одной ноге и натягивая брюки. — Именно тянуть надо. Взяли, ребята!
Студенты вытащили на берег золотистую глыбу величиной с бычью голову, накрест обвязанную концом веревки.
— Золото! — вырвалось у Светы.
Она наклонилась, тронула мягко светящуюся поверхность — и отдернула руку.
— Что такое? — сказала она растерянно. — Как током ударило…
— Значит, мне не показалось, — сказал Володя. — Меня тоже дернуло, когда я его обвязывал.
— Ну-ка, отойдите. — Борис достал складной нож с деревянной ручкой и разрезал узел. — А теперь будем соображать. Давай, Вовка, камни по твоей части.
Володя умелым ударом молотка отбил от глыбы маленький кусочек.
— Зачем ломать? — тихо сказал Олег.
— Погоди, — Володя впился взглядом в свежий излом.
Излом заметно посветлел, из него брызнул сноп света. Потом он стал быстро тускнеть.
— Н-да, — сказал Володя. — В этих местах водится минерал гакманит. Он серый, а в свежем изломе — вишневый. Через четверть часа излом опять сереет. Если его подержать несколько месяцев в темноте и вынести на свет — он на несколько секунд краснеет… Но это не гакманит.
— А что же? — нетерпеливо спросила Света.
— Погоди. — Он продолжал вертеть обломок. — Вообще, камни света не любят. Добытчики драгоценных камней считают, что камень надо с год подержать в темном сыром месте…
— Язык твой — враг мой, Вовка! — воскликнула Света. — Брось читать лекцию, говори толком.
— А на Урале дымчатый кварц превращают в золотистый, запекая его в хлебе… Ладно, умолкаю.
Володя поскоблил обломок ножом, понюхал, положил в ложку и стал греть над костром. Обломок стал оплавляться по краям и вдруг вспыхнул. В воздухе разлился приятный, незнакомый запах.
— Как ты говорила, Света? — спросил Володя. — Камень зело честен?
— Един от драгих камней тако именуем, — подхватила она. А что? Разве это…
— Похоже. Но если это янтарь, то какой-то необыкновенный. Обыкновенный янтарь образовался из окаменевшей смолы хвойных деревьев третичного периода. Запах нагретого янтаря — смесь аромата гвоздики и хвойной смолы. А здесь не то… И цвет несколько необычный. И свечение…
— Значит, не янтарь? — спросил Олег.
— Анализ нужен. Обыкновенный янтарь — С>10H>16O. Семьдесят девять процентов углерода. Возраст до миллиона лет. А этот камешек, по-моему, постарше. Может, он не из хвойных, а из каких-нибудь гигантских хвощей или папоротников каменноугольного периода. Палеоянтарь, так сказать.
Пока шел этот разговор, Борис, присев на корточки, трогал глыбу кончиком ножа. С легким треском проскакивали искорки.