— Я не знаю, что там делать, но, конечно, постараюсь справиться.
— Ну, тебя там научат, я верю в тебя, Стокдейл. Держу пари, что ты неплохо справишься. Я могу даже устроить тебе наряд и на завтра, чтобы ты скорее научился.
По правде говоря, меня это не очень интересовало, но я и виду не подал, что мне это не по душе. Ну, а сержант просто сиял от счастья. А когда я ему сказал, как он мог подумать, что я не люблю его эскадрилью, и кто только наговорил ему про меня такое, он расплылся в улыбке и проговорил:
— Мы очень рады, что ты с нами, Стокдейл. Да, да, очень рады. — И с этими словами сержант Кинг, насвистывая что-то себе под нос, удалился. Он, видимо, остался очень доволен мной.
В этот же вечер я отправился в наряд на кухню. По-настоящему я, конечно, не представлял себе, что это такое. Я помогал убирать со столов, перемыл гору посуды, вымыл полы, а около полуночи меня заставили чистить картофель. Ничего на свете не любил я так, как сырой картофель. И сколько же я съел его в этот раз! Потом я стал чистить морковь, Я любил ее не меньше и не мог отказать себе в удовольствии полакомиться. К утру я был так сыт, что не торопился в столовую и съел за завтраком только немного больше одной порции. Днем я чувствовал страшную усталость, и меня непреодолимо клонило ко сну.
Возвращаясь после обода в казарму, я встретил сержанта Кинга. Он спросил, как прошло дежурство на кухне. Я без хвастовства сказал, что все прошло нормально. Он сообщил, что опять назначает меня в наряд, на этот раз в дневное время. У меня не было большого желания идти туда, но сержант похлопывал меня по спине, улыбался и был так вежлив, что мне волей-неволей пришлось согласиться.
В этот раз на кухне готовили мясной рулет и капусту, а я всегда это любил. За работой
я начал понемногу все пробовать, откусывая и отщипывая то тут, то там, пока мне не надоело. Все шло хорошо, но, когда я стал помогать одному из парней резать яблоки, произошел скандал. Подбежал повар и заорал:
— Не давайте этому проглоту жрать яблоки! Гоните его отсюда! Я не могу позволить себе роскошь держать его здесь!
С тех пор меня не подпускали на кухне к съестному, а посылали на утомительную и скучную работу-выносить кухонные отбросы. Я должен был опрокидывать тяжелые баки, вытирать их газетной бумагой и ополаскивать водой. Чтобы вычистить бак, мне приходилось засовывать в него голову. После такой работы у меня совсем пропал аппетит, и я почти ничего не ел. А однажды у меня заболел живот. Боль не утихала, и я обрадовался, когда дежурство закончилось. Я мечтал о том, как завалюсь на койку и буду спать как убитый до самого утра. Уже начало темнеть, когда я, еле волоча ноги, дотащился до казармы.