Поэтому, когда раздался знакомый рев мотора и к входу подкатил видавший виды пикап, Джемайма уже не раздумывала. Она выбежала на крыльцо, с улыбкой до ушей.
Энрике тоже улыбался. Как же замирало сердце от его улыбки!
— Добрый вечер, мисс Джемайма Андерхилл. Рад видеть вас.
Молодая женщина тихонько ахнула, поняв, что он имеет в виду. Он как бы возвращает их к началу, к тому первому свиданию, предлагает начать все с чистого листа. Можно ли желать большего?
— Добрый вечер, Энрике Валдес, — ответила она в тон. — Полагаю, сие означает, что мы больше не незнакомцы?
— И что отныне никаких игр, — кивнул он.
— Но, — сочла нужным слегка спустить его с небес на землю Джемайма, все равно мы практически не знаем друг друга.
— Затем я и приехал. Самое время познакомиться получше. Я не слишком поздно?
— Ничуть. Я по натуре сова. — Джемайма не возражала, даже если бы он не дал ей уснуть до зари. Лишь бы он был здесь, с ней.
Очень может быть, она еще горько пожалеет, что снова общается с ним. Но иначе пожалеет куда больше. Будь что будет! О том, что случится потом, потом надо будет и думать…
— Ты любишь танцевать?
— Что-что? — Джемайма решила, что ослышалась.
— Танцевать. Я приглашаю тебя на танец.
Он шагнул к машине, открыл дверцу и что-то повернул в кабине. На залитую звездным светом лужайку перед домом полились тихие звуки музыки. Энрике протянул руки.
— Потанцуем?
Она прильнула к его груди так же молча и безоглядно, как ночь льнет к звездам. И они танцевали — под музыку, доносящуюся из радиоприемника в машине. Под музыку звезд. И под музыку сердца Джемаймы.
— Ты великолепно танцуешь, — прошептала она, прижимаясь щекой к плечу Энрике.
— Мама отправила нас с Гарсией учиться танцам лет в пять.
— Честно говоря, мне трудно представить твоего брата танцующим.
— И напрасно. Он это делает мастерски. Но я — заметь, я не хвастаюсь, все равно лучше. И не только в смысле танцев.
Джемайма улыбнулась: Энрике верен себе! Они вновь замолчали. Одна мелодия сменяла другую, а они все медленно покачивались ей в такт на мягкой траве. Вечерний ветер обдавал их прохладой. Джемайма поежилась, но Энрике крепче прижал ее к себе, и она забыла о холоде.
— Как полагаешь, — задумчиво спросила она, не делая ни малейшей попытки отстраниться, — нас никто не видит?
— А тебе есть дело до соседей? — удивился он. — Или, может, ты боишься, что Гарсия притаился где-нибудь за кустом с подзорной трубой в руках и следит за каждым твоим шагом?
— За кустом и с подзорной трубой я его тоже не представляю, — заметила Джемайма. — Если он кого и выслеживает, так это девушек, которые работают с клиентками и слишком ярко красятся. Или, упаси Боже, носят слишком короткие юбки.