— Но…
— И слушать ничего не хочу. Садись!
Решительно взяв Джемайму за локоть, он подвел ее к своему пикапу, усадил на сиденье и сел рядом. Кажется, у нее уже начинало входить в привычку уезжать на его пикапе, бросая свою машину на стоянке. Прежде чем завести мотор и сорваться с места, Энрике бросил на нее быстрый взгляд.
— Чтобы дать тебе побольше пищи для размышлений, предупреждаю сразу: я только что сказал брату, что возвращаюсь в дело отца.
Изумленный возглас Джемаймы потонул в реве мотора.
Энрике исполнил обещание: ни разу не потревожил свою спутницу ни словом, ни даже взглядом. Он вел машину так сосредоточенно, словно сейчас вся жизнь его сконцентрировалась в этой серой ленте дороги, стремительно проносящейся под колесами.
Джемайма искоса поглядывала на серьезное, замкнутое лицо любимого и решение ее крепло. Она тронула его за плечо.
— Останови, пожалуйста, возле какого-нибудь телефона. Мне надо позвонить.
Он повиновался и молча ждал, пока она звонила — должно быть, предупреждала брата с сестрой, что задерживается. Когда Джемайма вернулась в машину, он по-прежнему не говоря ни слова завел двигатель, и они поехали дальше.
Энрике отвез ее на берег реки — похоже, в важные или критические моменты жизни его тянуло к воде. Все так же молча он помог Джемайме вылезти из машины. И замер, глядя на нее. Казалось, ему надо сказать ей так много, но он не в силах приступить к объяснению.
Молодая женщина поняла, что начать разговор придется ей. И, вздохнув, спросила:
— Ты и вправду имел в виду то, что сказал? Что хочешь вернуться в отцовскую компанию?
Энрике кивнул.
— Да. Я уже сказал Гарсии, что возвращаюсь.
Глаза ее сузились.
— Ты не ответил на мой вопрос. Ты хочешь вернуться или вынужден так поступить?
— Я хочу быть с тобой, — ответил он после короткого замешательства. Хочу, чтобы ты стала моей.
Губы ее изогнулись в улыбке.
— Но я и так твоя, Энрике. Твоя и только твоя. С той самой секунды, как увидела тебя тогда в каноэ. — Она погладила его кончиками пальцев по щеке, ласково коснулась волос. — Я люблю тебя.
Он повернул голову, чтобы поцеловать ее ладонь.
— Я тоже люблю тебя, Джемайма. И хочу, чтобы все твои мечты сбылись.
Она прильнула к его груди, обвила руками шею.
— Энрике, ты заставил меня по-новому понять, что такое мечта. Ты открыл для меня новый мир, новое понимание того, что такое любовь и верность. Джемайма легонько поцеловала его в шею. — Но я должна сказать тебе одну вещь. Сказать честно и прямо.
Она почувствовала, как он напрягся, и не стала далее испытывать его терпение.
— Я вовсе не собираюсь быть женой скучного, но преуспевающего бизнесмена в деловом костюме и галстуке.