– Еще будет, Лаудер, – оборвал его Вандервеен.
– А что до тебя… – обернулся Лаудер к капитану.
– ВСЕ БУДЕТ! – Борода Вандервеена встопорщилась. На дюжих ручищах вздулись кулаки.
В ярости Лаудер запустил в него бутылкой, всхлипнув: – Поговори у меня!
Капитан утробно рявкнул, взмахивая внушительной дланью. Больше он ничего не сделал, но этого оказалось достаточно, чтобы запустить напарника по комнате, точно шар в боулинге.
И – тишина. Они посмотрели на то, что рухнуло в углу с зажмуренными глазами, дыша тяжело и хрипло. Отвернувшись от тела, они вновь посмотрели в иллюминатор. Молчание и темнота. Ни звездочки, ни отдаленного светила. Ни отчетливо различимого сияния Млечного Пути. Лишь глубокая бездушность до дня Творения. Они были телами на забытой барке, покоившейся в океане без времени и берегов, без дна и перемен. Тьма африканская и умиротворяющая, как смерть.
– Это не путь астронавта. – Сантел ткнул пальцем в угол. – Он не сможет сохранить ясность рассудка.
– Его еще ждут. Это многое значит.
Сантел подмигнул.
– Тебя – тоже.
Капитан смотрел во тьму и, казалось, видел там только прошлое.
– Я совсем другой человек. Да и ты другой. В этом и прелесть человеческих отношений, что все люди – разные. Каждый делает то, что отпущено ему щедротами Господа. Лаудер не способен на другое.
– Нет, сэр, – согласился Сантел с безграничным уважением в голосе.
Лаудер скоро пришел в себя, проморгался, но ничего не сказал. Вскарабкавшись на свою койку, он проспал четыре часа кряду. Проснувшись, он сразу посмотрел на хронометр.
– Эй, ребята, мы что, так и стоим на месте?
– По большей части.
– Пялитесь в эту черную Тускарору? Что вы в ней нашли интересного?
Сантел не подумал отвечать, и не только ухом, но и бровью не повел.
– Думаем, – ответил Вандервеен. – Тяжко.
– Да ну? – Лаудер выкарабкался наружу, осторожно потянулся и ощупал челюсть. – Кто это так меня приложил?
– Может, я. А может, и Сантел. А может, ты сам себе двинул той бутылкой, которой все время размахивал. Неугомонный ты наш.
– Понял. Вопросов нет. Замяли.
– И пока я здесь капитан – никаких склок, никакой грызни. Тем более когда мы в этой западне. Группа у нас небольшая, и все повязаны.
Лаудер оглядел его, облизал пересохшие губы.
– Думаю, вы правы, капитан. Что ж, пойду попить. Пересох, как подошва.
– Полегче с водой, – посоветовал Вандервеен.
– Не понял?
– Там последняя.
«…Полегче с водой – там последняя. Это уже сегодня, в первый день. А завтра, на следующей неделе, в следующем месяце – что? Рацион строго по каплям, причем каждая следующая порция – дороже предыдущих. Каждый жадно смотрит на долю соседа, облизывается на каждую капельку, следит за тем, как она сползает, падает, издавая сладкое, восхитительное „кап!“