Тимофея даже подбросило.
– Соня! Ты… вообще-то… слова подбирай! Какая любовница?! Ты… ты с чего это взяла?!! Чего ты?!! Чего ты фигню всякую выдумываешь?! С какого черта у меня любовница появится?! Я что, совсем, что ли?!
– Да это я так… – виновато пожала плечами Соня. – На всякий случай…
– Ты мне… ты мне эти всякие случаи… ты брось! – сильно нервничал супруг. – Придумает черт-те что, а потом… скандалы устраивает!!!
– Нет, ну Тим, а чего она деньги просит? – заканючила Соня. – У нас у самих… и, главное, всем деньги подавай!
– Так а как же? – округлил глаза Тимофей. – А как же жить-то? Без денег? Конечно! Всем надо! Все же кушать хотят! Вот и просят все, кому не лень!
– Так ты что, теперь всех кормить будешь? – испуганно захлопала ресницами Соня. – Почему она тебе-то пишет? И вообще – она кто такая?
Тимофей сел на табурет, щелкнул чайником и попросил:
– Сядь, Софья, и… выслушай меня внимательно…
Конечно, сейчас был именно тот момент, когда ему надо было подняться и сказать: «Соня, прости, я негодяй, я ухожу к другой женщине, у меня там сын, и давай поделим имущество. Деньгами буду помогать!» Надо было, но он смотрел в распахнутые глаза жены и… не мог произнести этих слов. Понимал, что сломает сейчас этого… ну пусть не такого любимого, но… такого родного человека, и не мог! А где-то в Германии в больнице сейчас лежал его сын и ждал помощи. Ждал спасения.
– Соня… Да выключи ты чайник, чего он?!! Гудит тут еще!!! – взорвался Тимофей и снова постарался успокоиться.
Пока Софья выключала чайник и делала кофе, Тимофею почти удалось взять себя в руки.
– Соня… – отхлебнув кофе, продолжил он. – Мне писала Ольга. Ольга – это… Помнишь, я тебе показывал мужика одного, с нами еще работал. Ну он… его сократили неделю назад, но… да он еще к нам в гараж свою машину один раз пригонял, помнишь?
– Это… погоди-ка… Ефимов, кажется, да? – что-то вспоминала Соня.
– Точно! Ефимов! Вадим! Ну? Вспомнила? – даже обрадовался Тимофей. – Так вот… мне пишет его сестра. У нее сын тяжело болен, ему нужна операция, иначе парень умрет, а ей и обратиться больше не к кому.
– А почему же она к тебе? К Вадиму бы…
– Да не может она к Вадиму! – снова подскочил Тимофей. Но опять сел и уже спокойно, даже грустно продолжал: – У Вадьки только что мать умерла! Он еще девяти дней не отметил! И тут ему еще такой удар, да? Да и нет у него денег, говорю же – сократили! И… мы всей бригадой ему на похороны матери собирали… Даже не знаю, как девять дней отмечать-то будет… ну а… сестра… у них же нет никого. Совсем. Вот она и… обратилась ко мне. Знает, что у нас дача… если б продали… она ж нам теперь все равно не нужна, а потом бы Вадька отдал! У него ж квартира в центре города… от матери досталась… но надо ждать полгода, пока в наследство не вступит, а потом… вот и… – Тимофей так отчаянно врал, как никогда в жизни! Он никогда не умел говорить неправду, а тут, надо же…