В другой теплице, около которой остановилась Маша, мужчины разравнивали лопатами земляной пол.
Маша сразу же увидела Никиту Кирилловича. Он стоял немного поодаль от всех. Вот он встряхнул головой, поправил волосы и, вытащив из кармана папиросы, направился к стоявшему здесь же учителю.
Маша не отрываясь глядела на Никиту Кирилловича.
Легкий весенний загар покрывал смуглую кожу его лица и рук. Вспотевший, с измазанным лбом, в старых сапогах, по щиколотку запачканных глиной, в выцветшей черной стежонке, он показался ей еще лучше, чем прежде. Она любовалась им всегда с затаенной болью. Он был красивее ее. На него заглядывались девушки. Но Никита Кириллович этого не замечал.
Однажды Маша сказала ему:
«Никита, какие красивые у тебя глаза. Иногда они дымчатые, без блеска, как далекие горы, а чаще блестящие и горячие, как огни».
Он искренне удивился: «Красивые? Что-то никто мне не говорил об этом».
Медленными шагами Маша подходила к раскрытым дверям теплицы. Ее заметил учитель.
– С приездом, Мария Владимировна! – закричал он.
Никита Кириллович обернулся. Маше показалось, что он сделал это медленно и равнодушно.
Она перешагнула порог и, замирая от волнения, ступила в теплицу.
Никита Кириллович ждал ее, не двигаясь навстречу, не спуская глаз с ее лица.
Они пожали друг другу руки, бегло встретились взглядом.
«Как чужие», – подумала Маша.
– Вот сколько вы понастроили без меня! – поспешно проговорила она и, чтобы не показать набегающие на глаза слезы, с преувеличенным вниманием стала оглядываться.
Для Никиты Кирилловича фраза эта прозвучала по-другому: «Вот как долго меня не было! Может быть, и чувство наше угасло за это время?»
– А озеро ты видела? – спросил он.
Она отрицательно покачала головой.
Он отвернул рукав стежонки, взглянул на часы и обратился к учителю:
– Перерыв на обед. Ухожу с Марией Владимировной на озеро.
У Маши отлегло от сердца. Она поняла, что Никита Кириллович стремился поговорить с нею наедине.
Но уйти вдвоем оказалось невозможным. Машу заметили. Бросая лопаты, подходили мужчины, из соседней теплицы бежали женщины. Они обступили ее, рассказывали о новостях в Семи Братьях. Так, разговаривая, все вместе и вышли за деревню, к новому озеру.
Никита Кириллович и Маша, как весной прошлого года, снова стояли на взгорке. В этот день им так и не удалось остаться вдвоем, но они то и дело встречались глазами, вели выразительный немой разговор влюбленных и уже знали, что по-прежнему любят друг друга.
Маша смотрела вокруг и не верила собственным глазам. Там, где год назад торчали чахлые кусты голубицы и жимолости, где из мутной, подернутой тиной воды между голыми кочками, поросшими мохом, поднимались стройные камыши да разлетались оттуда по деревне, по полям, по лесам полчища комаров и мошек, лежало спокойное озеро.