– Им весело. Их трое, а я одна! – вслух сказала Саня, в раздумье рисуя сучковатой палкой на снегу узоры.
По снегу мелкими шажками суетливо пробежала синица, оставляя за собой цепочку следов.
– А как он красиво ехал! Какой поворот сделал вокруг дерева! Ты видела? – чуть улыбнувшись, обратилась она к птичке.
Синичка взглянула на нее черными бусинками глаз, тряхнула длинным хвостиком и улетела.
– Улетела вот вверх, а он улетел вниз, – со вздохом сказала Саня. – Сама виновата, все сторонюсь, сторонюсь его. Вот и потеряла товарища. У него теперь другие друзья.
Ей захотелось найти Федину лыжню и сейчас же догнать его.
– Но разве догонишь ветер? – опять вслух подумала Саня. – Пойду лучше в библиотеку, потом в детский дом. Одной в лесу, оказывается, невесело.
В перерыве между лекциями Федю разыскал Алеша. Коленом придерживая желтый портфель, набитый до отказа книгами, он достал из него записку.
– От Сани, – сказал он. Федя растерянно взял записку.
– А ты разве знаешь ее?
– В обкоме встречаемся.
– В обкоме? – удивленно переспросил Федя.
– Да, в обкоме комсомола, – подтвердил Алеша.
Теперь Федя сообразил, что в этом нет ничего странного. Саня – член комитета комсомола рудника, и, конечно, в обкоме она бывает.
Алеша что-то еще говорил, но Федя не слышал его. Он повернулся к окну и быстро пробежал глазами записку. Карандашом, торопливо Саня писала:
Федя! В воскресенье вечером буду у тебя. Жди. Саня.
В воскресенье… Сегодня был еще только вторник. Как долго ждать!
Но воскресенье пришло неожиданно скоро. Книги, которые срочно нужно было прочитать, лекции, репетиции оркестра увлекали Федю, и времени на ожидание воскресенья не оставалось.
Зато само воскресенье тянулось бесконечно долго. С рассвета Феде не спалось. Он встал, оделся и, осторожно ступая босыми ногами, чтобы не разбудить мать и сестренок, вышел на кухню. Он нашел там яйца, масло и начал готовить завтрак: поджарил белый хлеб до хрустящих розовых корочек, залил его яйцами, вскипятил воду в электрическом чайнике.
Наконец послышались поскрипывания кровати и тихий шепот. Это сестренки перебрались к матери.
– Мама, я не сплю! – крикнул из кухни Федя. – Ты не торопись вставать. Завтрак уже готов!
– А мы тут затаились, как мышата, – засмеялась мать.
Федя знал – ей приятна его забота. Она пролежала в постели лишние полчаса, а потом встала, надела пестрый халат, умылась и, повязав голову белым платком, села за стол. Белоголовые и голубоглазые девочки-близнецы примостились на табуретках около матери.
Наталья Михайловна Власова овдовела в войну. Муж погиб под Сталинградом, и трое ребят остались на ее руках. Она не имела специальности и поступила щепальщицей на слюдяную фабрику. Простое на первый взгляд дело вначале не спорилось. Власова присматривалась к лучшим работницам фабрики и вскоре научилась с такой быстротой и точностью расщеплять ножом кусочки слюды на тончайшие блестящие пластинки, что даже опытные работницы слюдяной фабрики с удивлением следили за ее мелькающими пальцами.