— Она попадет ей в руки через пять минут. Она сейчас здесь, ее паж передаст цветы.
Ломбар вернулся в вестибюль, сел на диван и уставился на часы. К нему подошел клерк.
— Да, сэр?
— Нет еще, — ответил Ломбар, и клерк изумленно уставился на него. Он ждал.
— Пора! — неожиданно воскликнул Ломбар, и это было так неожиданно, что клерк вздрогнул. — Позвоните мисс Мендозе и спросите, может ли ее посетить джентльмен, который послал цветы. Моя фамилия Ломбар, но не забудьте упомянуть о цветах.
Когда клерк вернулся, он казался ошеломленным.
— Она сказала — да, — с трудом проговорил он. Очевидно, только что был нарушен один из неписаных законов отеля. И кому-то удалось это сделать с первой попытки.
Между тем Ломбар, как ракета, взлетел на нужный этаж. Дверь номера была распахнута, перед ним стояла молодая женщина. Очевидно, это была горничная, если судить по черной бархатной форме.
— Мистер Ломбар?
— Это я.
— Вы пришли не за интервью?
— Нет.
— И не за автографом?
— Нет.
— И не за рекомендацией?
— Нет.
— И не за деньгами, которые сеньорита могла забыть
заплатить?
— Нет.
Последнее, казалось, совершенно успокоило ее.
— Подождите минуту, пожалуйста, — пробормотала она и удалилась, закрыв перед ним дверь.
Вскоре дверь открылась.
— Можете войти, мистер Ломбар. Сеньорита примет вас. Садитесь, пожалуйста.
Он находился в замечательной комнате. Она была замечательна не своими размерами, не видом, открывающимся из окна, не роскошной обстановкой, хотя все это было необычным. Она была замечательна хаосом звуков. Фактически это была самая шумная пустая комната, которую он когда-либо видел. Из одной двери доносились свистящие и шипящие звуки, похожие не то на шум вырывающейся из трубы воды, не то на звук жарящейся на сковородке рыбы, Скорее всего, шум был от рыбы, потому что до него донесся ароматный запах специй. Откуда-то неслась песня, которую пел мощный, но некрасивый баритон, Из другой, очень широкой, открытой настежь двери, прикрытой драпировкой, доносилась целая какофония звуков. Можно было разобрать мелодию самбы, которая, очевидно, шла из радиоприемника вместе с бормотанием диктора. Одновременно женский голос с быстротой пулемета тараторил что-то по-испански, даже не останавливаясь для того, чтобы перевести дыхание между фразами. Тут же кто-то болтал по телефону, бил ложкой по металлическому предмету и водил, пальцем по стеклу, отчего раздавался противный ноющий звук. К счастью, этот последний звук иногда прерывался.
Он терпеливо сидел и ждал. Он здесь, значит — половина дела выиграна, О второй половине он не думал.