- Отсюда мы их уже не выпустим.
Странно, но журналист вдруг поверил, что у них в этот раз всё получится. И именно в эту же секунду над их головами раздался шелест многочисленных крыльев и многочисленная стайка оливково-бурых, с охристым налётом птиц подняла отчаянный, весьма неблагозвучный гвалт.
Семён только поморщился, но ничего не сказал. Шалимов за это долгое лесное приключение уже не раз встречался с кукшей, сибирской сойкой, и понял, что от этого надоедливого эскорта им теперь не отделаться. Стая разделилась на двое, и вокруг сопки Михаил пробирался под этот надоедливый аккомпонимент, различая при этом как вдалеке оставшиеся кукши истошно орут над Семёном.
Проклятые птицы всё же сделали своё грязное дело. Шалимов ещё взбирался на противоположный склон сопки за метеорологической площадкой, как со стороны дома ударили гулкие ружейные выстрелы. Михаил на секунду приостановился, но когда в ответ прогремел до боли знакомый голос автомата Калашникова, с облегчением вздохнул и припустился бежать изо всех сил. За это время ещё дважды гремели выстрелы, но звук у них был иной, более резкий и плотный.
"Похоже на карабин", — подумал на бегу Михаил. Он перевалил через вершину холма, сбежал ниже, и уже находился рядом с метеобудкой, когда со стороны дома раздался звон стекла, и наружу вывалилась фигура человека с ружьём в руках. По характерным габаритам Шалимов сразу узнал Матвея. Расстояние между ними не превышало тридцати метров, и, поднявшись с земли «крестник» журналиста сразу узнал своего старого знакомого. Оружие они вскинули одновременно, и на грохот ружейного дуплета Михаил успел ответить двумя выстрелами из «Макарова». Он слышал, как картечь со свистом пролетела у его уха, одна из дробинок даже вырвала кусок материи с плеча полушубка. Но, сгоряча выпустив оба патрона, теперь низкорослый бандит оказался в незавидном положении. Он побежал в сторону от дома, к большому сараю, сделанному по-сибирски добротно из небольших брёвен, а Шалимов раз за разом посылал пули в его сторону и никак не мог попасть. Когда Матвей скрылся за строением, журналист понял, что теперь уже плохи его дела. Практически он остался на голом месте, реечная будка метеостанции надёжным убежищем считаться не могла.
Лихорадочно оглядевшись по сторонам, он рывком скинул с себя полушубок и побежал к этому чахлому убежищу. А из-за угла сарая уже показались два воронёных ствола. Шалимову это сразу прибавило резвости, но, споткнувшись о небольшую кочку, он упал, и это спасло ему жизнь. Лёжа на земле, он слышал, как над его головой с противным воем просвистела картечь. Промахнувшийся «крестник» выругался, и начал тщательно выцеливать лежащего на земле журналиста. Но Михаил, перекатившись в сторону, резво вскочил с земли и снова припустился бежать, да так шустро, что второй заряд за его спиной разнёс вдребезги все установленные в будке термометры. Прежде чем Матвей скрылся за сараем, журналист успел выстрелить в ответ, но сам же прекрасно увидел, как его пуля лишь отщепила потемневшее от времени бревно. Теперь у него было несколько секунд передышки и, повинуясь больше интуиции, чем разуму, Шалимов со всех ног рванулся бежать к тому же самому сараю. Он успел как раз во время, с разбегу ткнувшись в тёплые брёвна он услышал как совсем рядом, в четырёх метрах от него, плотно щёлкнули взводимые курки. Матвей, осторожно выглянув, и не увидев своего противника, очень удивился. Быстро прокрутив всю ситуацию в голове, он понял, куда мог исчезнуть надоедливый "столичный гость". Осторожно, на цыпочках он прокрался вдоль торцевой стороны бревенчатого сарая, прислушался, а затем, уже резко выпрыгнув вперёд, выстрелил в исчезающую за углом фигуру Шалимова.