— Это тот самый дом? — спросил я.
— Он самый. Лежать, Бей! — И старик стал шарить в карманах, разыскивая ключи.
Я подошел к нему вплотную, чтобы не упустить возможность проникнуть в дом. В кружке света от фонаря я увидел, что дверь густо усеяна железными остриями, как в тюрьме. В следующее мгновение он повернул ключ в замке, и я протиснулся мимо него в дверь.
Очутившись в доме, я с любопытством огляделся. Я находился в большом, с деревянным потолком, холле. Судя по всему, его использовали для самых разнообразных надобностей. В одном углу, как в амбаре, возвышалась до самого потолка куча зерна. В другом были свалены мешки с мукой, сельскохозяйственный инвентарь, бочки и всевозможный хлам. С потолочных балок свисали рядами окорока, большие куски соленой свинины и пучки засушенных трав, запасенные на зиму. В центре стоял какой-то большой предмет, завернутый в неопрятный матерчатый чехол. По высоте он достигал половины расстояния до стропил перекрытия. Я приподнял край чехла и был поражен: под ним обнаружился крупных размеров телескоп, установленный на передвижной платформе на четырех колесиках. Труба телескопа была изготовлена из крашеного дерева и скреплена грубыми металлическими обручами. Рефлектор, насколько я мог разглядеть в полутьме, был не меньше пятнадцати дюймов в диаметре. Пока я разглядывал этот инструмент и размышлял над вопросом, не является ли он изделием какого-нибудь доморощенного оптика, резко зазвенел колокольчик.
— Это вас, — сказал мой проводник с недоброй усмешкой. — Вот его комната.
Он указал на низкую темную дверь в противоположной стороне холла. Я пересек холл, громко постучал и вошел, не дожидаясь приглашения. Из-за стола, заваленного книгами и бумагами, поднялся седой старик гигантского роста и заговорил суровым тоном:
— Кто вы такой? Как сюда добрались? Чего вы хотите?
— Джеймс Маррей, адвокат. Пешком, из Дуолдинга. Еды, питья и ночлега.
Старик грозно сдвинул свои густые брови.
— Мой дом не увеселительное заведение, — заявил он высокомерно. — Джейкоб, как ты посмел впустить сюда постороннего?
— Я его не впускал, — проворчал тот. — Он сам за мной увязался, отпихнул меня и ворвался в дом. Мне не под силу с ним тягаться: в нем шесть футов два дюйма[1], не меньше.
— Будьте любезны объяснить, сэр, по какому праву вы силой ворвались в мой дом?
— По тому же праву, по какому я уцепился бы за вашу лодку, если бы тонул. По праву самосохранения.
— Самосохранения?
Я ответил коротко:
— Снегу выпало уже не меньше дюйма, а к утру его будет достаточно, чтобы полностью засыпать мой труп.