Именно такой она и представлялась ему когда-то: невысокая, статная, в просторном полотняном платье с незатейливой вышивкой по подолу и вороту, прихваченном выше талии черной бархатной курточкой, и коричневых ручной работы лакированных остроносых туфельках. Плавный изгиб шеи, овальное, чуть скуластое лицо, пухлые темно-вишневого цвета губы, щеки, словно припорошенные золотистой пыльцой, прямой, с трепетными крылышками ноздрей нос и под удивленно вскинутыми бровями большие карие с золотинкой глаза. Черные как смоль волосы заплетены в десятки тоненьких длинных косичек.
- Ева, - почему-то шепотом произнес он. - Здравствуй, Ева.
- Здравствуйте, - она говорила на певучем хорезмском диалекте, и он поймал себя на том, что с удивительной легкостью вспоминает давно забытые слова этого древнего языка.
- Не узнаешь?
Она пристально взглянула ему в лицо и покачала головой.
- Нет. Вы, наверное, приезжий?
- Да... Нет... - Он окончательно запутался и встал со скамейки. - Посмотри на меня внимательно, Ева. Не может быть, чтобы ты меня не помнила.
Она пожала плечами.
- Я вас впервые вижу.
Это было, как в мучительном сне, когда, глядя на себя со стороны, вдруг обнаруживаешь, что ты - это вовсе не ты, а ктото чужой, и в то же время сознаешь, что это совсем не так, что это именно ты и никто другой, и, холодея от ужаса, спрашиваешь себя, как это могло случиться и что теперь делать?
- Ладно, - согласился он. - Пусть будет по-твоему. Расскажи про ребят. Ну хотя бы про Петьку Перепаду, Халила Сиддыкова или Инку Войнович...
- Вы их знаете? - Теперь глаза у Евы были удивленные и даже испуганные, но он уже не мог остановиться и продолжал сыпать фамилиями.
- Фаика Саттарова, Наташу Гофман, Илью Зарембу...
- Стойте! - взмолилась Ева. - Откуда вы их знаете?
- Откуда... Неужели ты так ничего и не поняла? Ведь это же я - Миша Вербьяный!
- Миша?
- Ну да же, да! - Дрожащими руками он выхватил паспорт из кармана и протянул девушке. - Убедись сама!
Она осторожно взяла в руки красную книжечку с золотистым гербом на обложке. Раскрыла. Долго рассматривала, напряженно думая о чем-то. Еще раз пристально посмотрела ему в глаза, возвращая паспорт.
- Ну что? - спросил он. - Теперь ты веришь?
Она отрицательно покачала головой.
- Там написано, что паспорт выдан в 1977 году. А сейчас сентябрь сорок третьего. И потом сам паспорт... У нас таких нет. Кто вы? Как сюда попали?
"Если бы я знал, как", - устало подумал он, но вслух сказал другое:
- Давай сядем, Ева. Попробую объяснить, что смогу. Только не перебивай, хорошо?