– Тегг, отставить картечь! – рявкнул Серов. – Бей ядрами по форту! Ван Мандер, правь туда! – Он вытянул руку с трубой, указывая на левый равелин. – Подойди на сотню ярдов и разворачивай судно бортом!
С него сорвало шляпу, и по макушке будто прошлись раскаленным рашпилем. Он закашлялся – кислый запах пороха висел в воздухе, в глотке першило от дыма. Первые струйки крови потекли по лбу, преодолели барьер бровей и стали заливать глаза. Серов выругался, вытер лицо платком и прижал его к царапине.
На стенах касбы кипела яростная схватка – люди де Пернеля забрались наверх и теперь резались с защитниками и сбрасывали товарищам канаты. Корсары, привычные к снастям, лезли по стене с кошачьей ловкостью, палили в бойницы, бросали в пушечные жерла мешочки с порохом. Поверхность стены внезапно вспучилась, на ней распустился алый цветок, полетели обломки кирпичей, и из рваной дыры вывалилась пушка. Потом рвануло сразу в двух местах, и вместе с орудиями вниз посыпались изувеченные трупы.
Серов подобрал свою шляпу и напялил ее на голову. Кровь продолжала струиться, по большей частью текла на затылок и уши. Ядра размером с кулак упрямо били в корпус «Ворона», пела смертельные песни картечь, но равелин приближался с должной быстротой. То была насыпь с невысокими земляными валами, частью развороченными обстрелом с галер; небольшие пушки торчали здесь как зубья гребенки, и около них копошились сотни две турок и магрибцев.
Фрегат повернулся бортом, Серов скомандовал: «Огонь!», и под ударом тяжелых ядер земля, смешанная с плотью и кровью, брызнула фонтанами. Корсары, что залегли у равелина, волчьей стаей бросились наверх; даже после убийственного залпа «Ворона» их было втрое меньше, чем неприятелей, но выручала сноровка: стреляли из пистолетов и мушкетов, бросали гранаты, а тех, кто избежал пуль и пороха, добивали прикладами и тесаками.
За спиной Серова оглушительно грохнуло. Он обернулся, успев заметить, как ван Мандер, раскрыв рот, тычет рукою в крепость: одна из ее угловых башен раскололась от подножия до вершины, и из огромной трещины било ярко-оранжевое пламя. Не прошло и пары секунд, как половина башни, обращенная к гавани и морю, рухнула, погребая под собой ветхие лачуги, причалы и рыбачьи лодки, другая медленно оседала, разбрасывая по сторонам кирпичи, тлеющие балки, пушечные станины и стволы. К двум дымным столбам со стороны суши присоединился третий – это означало, что солдаты Ордена тоже ворвались в крепость. Вероятно, одна из корсарских команд открыла им дорогу, подорвав ворота или часть стены.