– Кому они это рассказывали? – поинтересовался Серов.
– Всем, кто спрашивал. Брюсу Куку, Мортимеру, Люку Форесту… ну, и другим тоже.
– И что тебе не нравится, Сэмсон? В Испании – инквизиция, и шутки с нею плохи. Правильно сделали, что утекли.
Бомбардир пожал плечами:
– Слишком ловко у них это вышло. Я по карте смотрел: от Малаги до Кадиса – сотня миль, три раза могли их словить, а не словили! Опять же этот испанский офицер с «Сан-Фелипе»… Наверняка из дворян, а деньги взял! Странно, разрази меня гром!
– Деньги всем нужны, так что я в их байках ничего странного не вижу, – заметил Серов и поглядел на шканцы. – А что ты о рыцаре скажешь, о де Пернеле? Он тебе тоже подозрителен?
– С этим хлопот не будет. Прямой, как мачта, простой, как топорище. Что на душе, то на морде и на языке. Но к берегу не он корабль поведет, а этот Абдалла. А у нас осадка девять футов. Не приведи Господь, сядем на мель!
– Другого лоцмана нет, – рассудительно сказал ван Мандер. – Но я за этим парнем послежу! В два глаза буду смотреть!
– Пошли на мачты Рика Бразильца и Олафа, – велел Серов. – Пусть высматривают берег. А теперь…
Они склонились над чертежом, обсуждая план атаки. Попутный ветер раздувал паруса «Ворона», и с каждым часом судно приближалось к земле. К таинственному и страшному Магрибу, где правит султан Мулай Измаил.
* * *
Их опасения были напрасны – Абдалла не посадил фрегат на мель и не разбил о скалы, а вывел точно к Эс-Сувейре. Берег, залитый тьмой, разглядеть не удавалось, город и порт тоже тонули во мраке, но мавр ориентировался по зареву, что затмевало звезды у горизонта. Как объяснил Абдалла, то были отблески костров на базарной площади, где веселье продолжалось всю ночь. Судя по этим огням, берег находился в миле с четвертью.
Корабль дрейфовал под зарифленными парусами до той поры, пока на востоке не засияла золотистая точка восходившего солнца. В ту же минуту ван Мандер распорядился поставить кливер, фок и фор-марсель, и судно, подгоняемое свежим бризом, направилось к гавани. Неширокий проход в нее охраняли две батареи на южном и северном мысах, и Серов разглядел в трубу, что пушки там и правда малого калибра, как говорил Абдалла, и годятся лишь пугать ворон. Между этими жалкими фортами тянулись деревянные причалы с лодками рыбаков и пиратскими судами, а за ними стояли в ряд хлипкие сараи, крытые пальмовым листом и тростником. Три сарая у северного форта были побольше, и их окружала высокая изгородь из столбов и жердей, переплетенных ветвями колючего кустарника; за южным укреплением виднелись хижины, привязанные к кольям ослы и бродившие на свободе собаки и козы. Абдалла пояснил, что за изгородью держат рабов-христиан с пиратских галер, а хижины – солдатские казармы, для тех из воинов, кто не имеет городского жилья. Остальные сараи были торговыми складами.