Предисловие к книге А. Цветаевой
Станислав Айдинян
— «О чудесах и чудесном» уникальна.
Не чудо ли, что рукопись ее создана писательницей, которой без нескольких годов — 100 лет?!.
Не чудо ли, что в этом преклонном возрасте писательский талант не иссяк, а продолжает блистать все новыми гранями понимания мира?..
Две первые свои книги Анастасия Ивановна издала еще до революции. С тех пор прошли годы испытаний — бедностью, тюрьмами, лагерями, ссылкой. Но она не теряла веры, веры и воли…
Именно волевое начало сохранило в ней ту духовную пламенность, которая свойственна была и ее сестре — Марине Цветаевой, чье поэтическое наследие стало достоянием мировой литературы. Волевое начало сохранило в А. И. Цветаевой и творческую неиссякаемость.
Произведение, где на многих страницах явлено волевое начало, ее роман — «Амог», опубликованный впервые недавно, в 1990 году. «Амог» написан в сталинском лагере, куда этапом писательница была отправлена из тюрьмы. Там, на папиросной бумаге Анастасия Ивановна писала сцену за сценой и через вольнонаемных передавала главы на волю…
Через годы сохранившуюся часть романа стало возможным дописать и издать.
Несколько раз принималась Анастасия Ивановна за, как она выражалась, «руины романа» и, наконец, книга была доведена до конца (после того, как на протяжении нескольких месяцев более чем 90 летняя писательница «вписывала» в роман новые сцены). Среди сцен есть одна, замечательная тем, что служит ключом к пониманию многого в психологическом строе Цветаевой-младшей, Цветаевой-последней. А описан — конфликт одной из заключенных, представительниц преступного мира, урки-Наташи и главной героини романа, «каэровки», то есть интеллигентки, осужденной за «контрреволюцию».
У урки-Наташи была такая «странность»: растопив в бараке докрасна печь и у печи распарившись, раздеться донага и потом бегать в «первозданном» виде по зоне, пока вохровцы не поймают. Посреди одной такой распарки перед забегом на «голую» дистанцию перед Наташей возникает немолодая уже каэровка и просит: Наташа, не топи так печку! Задохнуться можно! — Урка чуть не задохнулась от злобы. Как это ей, уголовнице, какая-то контреволюционерка приказывать будет! — И Наташа, в ярости, высоко подняв. полено, пошла на маленькую, хрупкую женщину — убить ее.
Но маленькая и хрупкая ступила навстречу, подставила голову под полено, закричала с силою: — Бей! — Выронила полено Наташа, не смогла ударить…
Неведомая сила победила в ней ярость. И та же сила неведомая заставила ее, урку, той каэровке потом с воли написать…
