Самолеты плывут в ночном небе, мерно гудят моторы, матово светят приборные доски с дисплеями. Матово поблескивает в лунном свете завеса облаков под ними, иногда сквозь облака рвутся к Луне островерхие горные хребты. Полет на стратегическом бомбардировщике сложно с чем-то сравнить, разве что с поездкой на паровозе… Тупая, тяжелая, готовая смести все что под ней сила, богатырская мощь чувствуется в самом самолете.
Дисплей перед командиром корабля за микронную долю секунды меняется — теперь перед ним объемная карта с зеленой точкой — самим самолетом и пульсирующими красными точками целей.
— Есть расчет, правак принимай управление. Штурман — контроль!
— Управление принял!
— К стрельбе готовы, отказов техники нет. Мы на огневом рубеже!
— Принял, открываю люки!
С отчетливым металлическим стуком открываются крышки бомболюков…
— Огонь!
Одна за другой планирующие авиабомбы и крылатые ракеты срываются с держателей в темную бездну, раскрываются управляющими плоскостями. До цели им лететь чуть больше минуты…
Сто двадцать тонн бомб и ракет обрушились на Афганистан той ночью. Тридцать тонн — на разгромленный объект Зеро, откуда только успели взлететь североамериканцы. Тридцать тонн — на уже обстрелянный утром аэродром Баграм. Оставшиеся шестьдесят тонн нагрузки долетели до еще одной британской базы в окрестностях Кабула. Не стало и ее…
Ночь на 11 августа 1996 года
Туркестан, пограничная зона…
— Господин майор, они идут за нами.
Багаутдинов, только что снявший жгуты и нормально себя перевязавший, выругался. Вот так всегда бывает — людям делаешь добро, а в итоге получается…
Дерьмо в итоге получается…
— Почему не стреляют?
— Мы идем на пределе. Огни тоже. Курсового пулемета на этих вертолетах нет. Начнут разворачиваться боком — потеряют нас и все.
Бараны…
— Сэр, смотрите!
Что-то, похожее на рукотворную молнию мелькнуло по левому борту машины — да так, что многотонный вертолет качнуло в потоках воздуха. Когда подполковник Ругид выбрался в кабину — через иллюминаторы обзора почти не было…
— Что за чертовщина… Это что, русские?
— Возможно, сэр.
— Мы по какую сторону границы?
— Приемник GPS не работает, сэр. Русские видимо глушат все сигналы, нет ни связи, нечего.
— А как же ты будешь садиться?
— А черт его знает, сэр… Я не знаю как мы вообще летим…
Обнадеживающий ответ…
Перекрестные лучи прожекторов, бьющие откуда то сверху безжалостно высвечивают кабину Боинга. Не помогают даже светофильтры на шлемах, автоматически затемняющиеся в ярком свете.
— Отворачиваем! Разворот.
Машина закладывает вираж — такой, что в десантном отсеке все летит к левому борту. И — точно такие же лучи — с тыла.