Элоис принялась расстегивать пуговицы на своей одежде, молча и не глядя на Слейтера. Нежное, бархатное тело предстало его взору.
Придерживая рубашку на груди и краснея от стыда, она обнажила спину.
– У моего отца есть трость, – произнесла она. – Это замечательная вещь, сделанная из красного дерева, с серебряным набалдашником на одном конце и головой змеи на другом. Внутри этой трости находится хлыст для верховой езды. Но отец повредил колено десять лет назад, и больше не ездит верхом. Он пользуется этой тростью во время ходьбы.
Она повернулась и показала спину. У Слейтера перехватило дыхание. Кожа была покрыта шрамами. Шрамы начинались от плеч и тянулись к бедрам, их цвет колебался от белого до нежно-розового, вероятно, в зависимости от количества прошедших лет и степени наказания.
– Я получала один удар за каждый час свободы.
– О Боже!
К горлу Слейтера подступил комок. И это он виновен в том, что пришлось пережить бедной девочке за все эти годы. Проклятье! Почему он не помог Джин? Почему он не помог Элоис!
Он заключил Элоис в объятия, прижав ее голову к груди. Невероятное чувство ответственности захлестнуло Слейтера. Бог свидетель, Кроуфорд заплатит за все злодеяния.
Ее голос задрожал:
– Я всегда думала, что во мне есть что-то дурное. Что-то такое, чего мой отец не может выносить. Я считала себя виноватой. Но постепенно поняла, что я тут ни при чем. Это он был рожден человеком без сердца, без совести.
Слейтер обнял ее еще крепче, желая забрать хотя бы частичку ее боли, ее печали.
Громкие шаги раздались за дверью, и голос Карри позвал его:
– Слейтер! Слейтер! Слейтер обернулся:
– Черт возьми, Уильям. Не сейчас.
– Он здесь. Кроуфорд здесь!
Слейтер и Элоис окаменели. Она взглянула на него, ее лицо было искажено страхом.
– Его шпион, который наблюдал за нами, видел женщину, пытавшуюся сбежать. Кроуфорд уверен, что это его дочь. Он привел с собой достаточно людей, чтобы взять штурмом наш дом, и требует, чтобы ему позволили обыскать поместье.
Слейтер сжал руку Элоис.
– Пойдем со мной.
Открыв дверь, он увидел Карри и Жоржетту, стоявшую в одном пеньюаре.
– Скажи ребятам, чтобы собрались внизу. Они должны изображать разгульную компанию. Пусть пьют, кричат, играют в карты.
Уильям кивнул.
– Жоржетта, не будешь ли ты так любезна разыграть со мной одну сценку.
Он указал на кровать позади себя. Жоржетта восторженно рассмеялась:
– Если это для того, чтобы одурачить Оливера Кроуфорда, я помогу вам с превеликим удовольствием.
Она подошла к кровати и раскинулась на ней, самая роскошная из любовниц.