— Ну, пока! Не тужи!
После дежурства Хомякову велено было явиться к начальнику караула. «Небось поздравить хочет с уходом», — предполагал вахтер.
Когда Хомяков вошел в кабинет, Бережной, начальник караула, говорил по телефону. Он жестом указал вахтеру на кресло. Хомяков с удовольствием сел.
Положив трубку, Бережной с минуту молча смотрел на разомлевшего в кресле Хомякова, затем внезапно сказал, как выстрелил:
— Видите?! — И указал на угол, где стояла связка из пяти-шести коротких досок. — Сам отобрал! А вы, Хомяков, прозевали.
— Неужто?! — Вахтер привстал с кресла.
— А что мне за резон врать?
— Как же это я, а, товарищ Бережной?
— Это мне у вас нужно спросить.
Хомяков строил догадки: кто мог вынести доски? Скорее всего дачник какой-нибудь. Он искал оправдания, но в конце концов понял, что это бесполезно, против факта не попрешь — прозевал.
— Виноват, товарищ Бережной. Обещаю исправиться!
— То-то! — И начальник караула многозначительно прихлопнул какую-то толстую красную папку. — Можете идти, Хомяков!
Вахтер вышел, довольный, что так легко отделался. А через несколько шагов Хомяков остановился. «Постой, как же это я исправляться буду, коль завтра — на пенсию? Нет, надо поставить Бережного в известность…»
И он, не раздумывая, повернул обратно.