— Это очень хорошо, — капитан вздохнул облегчённо. — Вот вы старшим по техническим вопросам и назначаетесь с этого момента! Завтра проведём полноценным приказом по группе. Во-вторых, по совету нашего профессора посмотрим одного студента — на предмет включения в «Азимут»… — Опять в бумажку заглянул. — Матвея Кускова, так?
— Всё правильно, — зачастил Вырвиглаз. — Очень способный в геологических науках молодой человек, прекрасные перспективы имеет для развития блестящей карьеры. Думаю, через год может уже приступить к написанию кандидатской диссертации!
— Это ежели не застрелят — по горячке нонешней, — нетактично влез Лёха, демонстрируя свою природную вредность.
Курчавый отреагировал мгновенно:
— А вы, товарищ Сизых, остаётесь на базе, вместе с сержантом Токаревым. Токарев — за старшего!
— Почему это я? — Лёха заартачился. Хотелось ему, наверное, вместе со всеми на авто прокатиться, на Ленинград полюбоваться, особенно — на ленинградок.
— Потому что приказ! И вообще… — Капитан уже ко всем обратился. — Прошу запомнить: на задание группа в полном составе никогда не должна выходить, кто-то обязан оставаться в стороне! Всегда надо помнить, что в корзину с яйцами булыжник может упасть. У рачительного хозяина таких корзин несколько должно быть…
На следующий день на пробежку отправились только Лёха и Токарев — хмурые и недовольные. Остальные проследовали во флигелёк, пристроенный к основному дому.
А там — примерочная-костюмерная. Хмурый еврей, что раньше в роли шофёра выступал, всем подобрал гражданскую одежду, согласно указаниям Курчавого:
— Вы уж повнимательнее, Моисей Абрамович. Иванов у нас сегодня студентом будет, чтобы не входить в незнакомую роль. Кузнецов — мастеровой, сантехник или водопроводчик. Бочкин — милиционер, пусть старшина. Вырвиглаз — по должности своей профессорской. Я в своей повседневной форме поеду, только чуть щёткой пройдитесь…
Постарался Абрамыч на славу, за двадцать минут всех одел.
Ника даже загримировал, чтобы его никто из бывших сокурсников не узнал. Смешно, конечно, кто здесь его может узнать? Да ладно, пускай уже.
Чёрный парик Нику на голову Абрамыч нахлобучил, усы густые приклеил над губой. Посмотрел Ник в зеркало: получился натуральный бригадир молдаванских шабашников, наглый и пройдошистый.
Выдал всем Курчавый пропуска в Горный и, уже на пиковый случай, корочки энкавэдешные, настоящие. Бочкину и Кузнецову ещё и по браунингу досталось.
Понятное дело, не вошли ещё Ник и Вырвиглаз в полное доверие.
«Перестраховка, — подумал Ник. — Хотя начальству виднее. Ему, родимому, и отвечать, если что…»