Но Дракон казался разочарованным. Уныло похлопав по мягким, обитым узорчатым шелком стенам (липкий холод каменных стен просачивался даже сквозь обивку), он жалобно посмотрел на меня.
— Ася, ты уверена, что нам стоило…
— …не ухнуть все деньги на Ритцы-Метрополи? Уверена.
— Да ты жадина! — с изумлением воззрился он на меня. — Жадина-говядина, турецкий барабан!
— Не-а, я не жадина. Я трусиха. Не хочу шиковать на пять с плюсом. Потому что каждую минуту буду чувствовать себя не в своей тарелке.
— Да ну! За сутки бы освоилась!
— А здесь и осваиваться не надо. Здесь надо кинуть шмотки и пойти радоваться жизни во все злачные места разом.
— Понял! — Дракон скосил глаза к носу и глубокомысленно поднял палец. — Ты МЕНЯ боишься. Боишься моих сугубо мужских притязаний на…
— На то, чтобы потребовать в номер обед из пяти блюд, а потом завалиться дрыхнуть на семиспальное ложе под балдахином. Знаю я ваши мужские притязания. Быстро отжался, поднялся, побрился и пошел развлекаться!
— И с кем я связался, — заворчал мой многострадальный глюк… или не глюк. — Так рассчитывал на сексуальную оргию по приезду, а вместо оргии получаю марш-бросок по магазинам… Шоппингоманка!
— Ты же еще не знаешь, куда я тебя поволоку!
— Да знаю, знаю. На Риальто. Будешь шарить по лавкам, пока не купишь себе бусики муранского стекла и поллитра дорогих духов. Для того, небось, и экономию развела, — откликнулся Дракон из ванной.
— А ты, я вижу, досконально в теме! Многих ты сюда уже возил, развратная рептилия?
— Щас, автографы у зеркала посчитаю… Катя из Омска, Света из Томска, Люда из Иркутска, Эрменгарда Потаповна…
— И Зина из резины!
Дракон захихикал. Хмурый каменный город тоже улыбнулся сумрачной усталой улыбкой.
* * *
Мы опоздали. Опоздали, опоздали, опоздали. И никакое предчувствие не намекнуло нам: не время полоскать когти в озерах и закладывать виражи в тучах, наслаждаясь воздушной акробатикой под зеленой луной. Черт, ну хоть бы у Дубины сердце екнуло — так нет же! Мы вальяжно махали крылами, точно у нас целая вечность впереди.
Вообще драконам свойственно считать: впереди — вечность. Если не у дракона лично, то у вселенной — наверняка. А любое живое существо вмещает в себя вселенную — так же, как и вселенная — любое живое существо. Наверняка организм дракона производит ЛСД. В качестве гормона. Отсюда и открытое сознание, и могучее чувство единства с мирозданием. Ладно, особенности драконьего метаболизма оставим на потом.
В момент приземления нам было не до рассуждений о метаболизме. И вообще не до рассуждений.
Сверзившись на смотровую площадку башни — оба голые, без клочка одежды, изорванной гигантскими драконьими телами в момент превращения — мы кое-как похватали свое драгоценное оружие (зря, что ли, возле пещеры его не бросили, с собой поперли?) и, не тратя времени на прочие деликатности, кинулись вниз по лестнице. Потому что человек не в пример чувствительнее дракона. И оба мы, став людьми, сообразили: нельзя нам было задерживаться. Нельзя.