Мир волшебных созданий вообще на первый взгляд казался пресноватым. Не было в нем космического размаха и трагической глубины. Удобный и хорошо сбалансированный, словно механизм швейцарских часов, — в самый раз для беспроблемного проживания в течение многих-многих-многих веков.
Притом, что это был не сам механизм, а лишь обертка механизма. Яркая упаковка, на которой все имело привычно-понятный вид — склоны, долины, коровы, бидоны с молоком и корзины с плодами. Как и положено картинкам на упаковке, от которых зависит приятное ощущение удачной покупки. И заодно ощущение того, что мир у тебя в руках. Что мир прост и предсказуем.
Но вера в упаковку — не для таких, как мы с Дубиной. И я перестала скучать, как только увидела паучиху с ясным девичьим личиком. Теперь-то я знала: все окружающее нас — фантик, завеса, морок. Что впереди нас ждут зрелища, по сравнению с которыми замковые темницы недоброй принцессы покажутся отелем класса B&B — дешевеньким, но терпимым.
Хотя еще не поздно просто сбежать. Сделать вид, что мы поверили в здешние фантики-мультики. Откланяться и попросить отпустить нас по-хорошему, поелику мы осознали: нашей протеже никто не причинит вреда, отныне и впредь, а мы сами не местные, случайные, проездом, простите великодушно… Как ни унизительно звучали эти фразы, а отступление манило. Оно ведь было для нас НАИЛУЧШИМ выходом. Но мы же герои!
Вернее, это Дубина оказался герой. А я оказалась дурой. Но не настолько дурой, чтобы пытаться переубедить истинного принца, халтурно, спустя рукава превращенного в раба. Уж я-то знала, какова суть Геркулеса. Значит, будем спасать бедную его девочку. Будь она трижды неладна.
— Что ж, искать, так искать, — бормочу я. — Ведите.
— Ты правильно выбрала. Тебе понравится, — ухмыляется броллахан. — Тебе вообще нравится жить наяву. Хотя ты постоянно уговариваешь себя, что сон приятнее. А вот как она решит — не знаю… Может быть, иначе…
— Ты что там бормочешь, пустотелый?! — Как-то трудно сдерживать бешенство, когда тебя принимаются раздевать без твоего согласия, да еще и такими… непривлекательными лапами.
— Я не пустотелый, — без малейшего раздражения отзывается броллахан, — я невоплощенный. Это гораздо, гораздо утомительнее. Пустотелость — такая удобная вещь, что я бы, право, не отказался. Но… сохранять невоплощенность — это как постоянно пересчитывать, все ли пальцы у тебя на месте и хватает ли тебе рук и ног.
— А ты у девушки одолжи! У нее-то их вдосталь! — продолжаю я балансировать над пропастью. Почему-то мне кажется важным вывести из себя чертов призрак…