– Милорд, вы прощаете всех! Но в том-то и дело, что спокойствие настанет лишь тогда, когда они все умрут! Не только Невиллы, но и те, кому вы обещали прощение, – люди, державшие вас в плену, пока мы сражались: лорд Бонвиль, лорд Бернерс и сэр Томас Кириелл!
– Они не держали меня в плену. Они защищали меня.
Маргарита пропустила слова Генриха мимо ушей и снова повернулась ко мне:
– На этот раз они слишком далеко зашли. Мы уничтожим их всех. Умрут все, кто выступал против нас. А потом мы будем править так же, как прежде.
– Нет, дорогая жена, – встав с кресла, ответил Генрих. – Так не пойдет. Я обещал им прощение. Мы хорошо проводили время, пели песни и смеялись под яблоней…
– Генрих, сядь и помолчи, пока я не отправила тебя в монастырь!
– Мне нравятся монастыри. Там красиво.
Маргарита бросила на мужа гневный взгляд. Он снова опустился в кресло и сидел тихо, что-то бормоча себе под нос. Потом она опять уставилась на меня, показала на полог и велела:
– Уходи!
– Моя королева, боюсь, вы неправильно истолковали мои намерения. Я приехала не для того, чтобы просить об одолжении. Я предлагаю обменять одного ценного человека на другого.
Маргарита запнулась.
– Что ты имеешь в виду?
– Моя государыня, послание, которое я доставила, скажет об этом лучше, чем я… – Я протянула письмо.
Королева кивнула Сомерсету. Я вложила послание в его руку; герцог наклонил голову и стал читать, после чего подошел к Маргарите и опустился перед ней на колени. Его лицо было тревожным.
Сбитая с толку королева нахмурилась и посмотрела на него сверху вниз.
– Моя королева, они взяли в плен моего брата Эдмунда и держат его в Кале. Если вы казните Невилла, Уорик угрожает казнить Эдмунда. Я прошу вас проявить милосердие и даровать прощение Джону Невиллу. Иначе мой брат умрет.
Маргарита застыла на месте; на ее лице были написаны гнев, нежность и страх одновременно. После долгого молчания она сказала:
– Встань, мой верный Генри Сомерсет. Если выяснится, что Эдмунд действительно у них, Джон Невилл не будет казнен вместе с другими.
Я сделала низкий реверанс и вышла. Сомерсет проводил меня. Какое-то время мы молча смотрели друг на друга.
– Куда вы теперь? – наконец спросил он.
– Не знаю… Может быть, в Эверсли… или в Бишем.
– Вы не можете ехать одна. Вам понадобится защита. – Он подошел к часовому, что-то пробормотал, и человек быстро ушел. Я слышала, как он звал Урсулу и требовал лошадей.
– Исобел, – негромко промолвил Сомерсет, взяв меня за руку, – перед отъездом я должен вам кое-что сказать.
Я посмотрела на него с удивлением. Он тяжело вздохнул: