Я стиснула ручку кресла.
– Сколько?
– Две тысячи фунтов. Заплатить такой выкуп под силу только королю. Солсбери это не по карману.
Стены комнаты начали вращаться. Я прижала руку к виску, пытаясь справиться с головокружением.
– По словам самой королевы, – закончил дядя, – она решила как следует заработать на этой сделке.
* * *
Я встретила Сомерсета переднего отъездом из Вестминстера. Это случилось на следующий вечер после того, как мой дядя уехал в Рим. Герцог подстерег меня в коридоре, когда я вышла из отхожего места.
– Ты презираешь меня, да? – Сомерсет схватил меня за руку. От него разило перегаром; даже в полумраке было видно, что его зрачки расширились от желания.
– Никто не смеет презирать меня!
Я позвала на помощь и попыталась вырваться, из темной ниши вышел страж.
– Стой! – крикнул он и обнажил меч.
Не выпуская моей руки, Сомерсет повернулся и по смотрел стражу в глаза. Тот опустил меч и попятился, бормоча извинения. Я поняла, что на помощь с его стороны рассчитывать не приходится, и решила спасаться сама. Воспользовавшись тем, что Сомерсет отвлекся, я вынула из рукава кинжал и вонзила его в руку герцога. Он выругался, выпустил меня и начал останавливать кровь. Я помчалась к себе в комнату, спотыкаясь от страха, задвинула засов и упала в объятия Урсулы. Следующий день я провела у себя в комнате, пока не пришла Урсула и не сказала, что герцог уехал.
После отбытия Сомерсета в замке наступило спокойствие. Я много времени проводила в часовне, прося о помощи Святую Деву, а во время вышивания шептала про себя молитвы, в то время как окружавшие меня фрейлины сплетничали и хихикали. Большой гобелен по рисунку короля, предназначенный для украшения Вестминстерского дворца, был почти закончен; скоро его предстояло повесить в большом зале для напоминания о значении Святок. Под изображением Иисуса, несущего крест на Голгофу, было вышито: «Ты должен возлюбить своих врагов». Да, прощение было благородным чувством, которого при дворе отчаянно не хватало. Стоило мне посмотреть на гобелен, как я вспоминала злобные лица Сомерсетл, Клиффорда, Эгремона и других, потерявших отцов и братьев в битве при Сент-Олбансе. Именно такие лица были у врагов, окружавших Христа.
Я понимала намерение короля. Кроткий Генрих выбрал этот сюжет намеренно. Но обратят ли на него внимание?
У меня была причина праздновать согласие королевы на мой брак, но я не позволяла себе тщетных Надежд и тосковала по Джону. Святки оставляли внутри странную пустоту; общее веселье только усиливало чувство одиночества.