— Сердце перестает подсказывать музыку.
— Что ж, — сказал Танцующий и поднялся с земли. — Прости, что помешал тебе.
— Не уходи, — попросил мальчик. — Ты ведь Танцующий?
— Откуда знать тебе о Танцующем?
— Твоя истина танцует впереди тебя. Не всем она по вкусу. Многие кривятся, услышав ее, словно надкусили червивое яблоко.
— Червивая душа всегда кривится, когда ей попадаются сочные спелые плоды. Везде она видит лишь червоточины. А мир — лишь зеркало нашей души. Но почему ты просишь меня остаться? Зачем тебе Танцующий?
— Мне нужен твой совет.
— Я не люблю давать советы. Давать советы — удел тех, кто пытается прожить чужую жизнь. Мне же достаточно своей.
— Тогда поделись своим знанием. Я не хочу больше пасти овец, Танцующий… Мне скучно утром выводить их на пастбище, а вечером загонять в стойло. И так изо дня в день. Скучная унылая жизнь без малейшего просвета. Я гожусь на большее. Я не хочу быть погонщиком и с радостью отдам свою дюжину верблюдов. Но не знаю, как изменить свою жизнь. Помоги мне.
Танцующий с грустью посмотрел на мальчика.
— Ты сам не знаешь, о чем просишь, — сказал он. — Идти по пути свободы — что может быть ужаснее!
— Расскажи мне об этом.
— Не слишком ли молоды твои уши для истины Танцующего?
— Я буду слушать не ушами, а сердцем. У него хватит сил вынести твой танец.
— Что ж… Вот тебе мой танец о пути свободы!
Одиноки слепцы, бредущие в ночи. Но стократ одинок зрячий среди слепцов.
Путь его пролегает по лезвию меча, переброшенного через пропасть. И каждый норовит столкнуть его. Ибо ненавидят люди тех, кто возвышается над толпой. И хоть сдернуть его с высоты, чтобы стал он вровень с ними.
Это первая опасность для идущего к свободе. Первая, но самая крошечная.
Куда опаснее ищущий сам для себя. Слишком силен в нем еще погонщик верблюдов. Слишком еще ленив и труслив его дух. А охотник — всего лишь искорка, которой еще только предстоит превратиться в ревущее пламя.
Только одно оружие у охотника — слова «ты должен». Это его меч и щит. Его надежда и его боль. Его победа и его поражение.
Эти слова должны быть твердыми, как алмаз, и острыми, как лезвие бритвы. Беспощадность к себе и решимость сделают их такими.
«Ты должен» — молитва и откровение охотника. «Ты должен» — начало начал на его пути к свободе.
Малейшие сомнения, тень страха, призрак лени должны разбиваться о слова «ты должен», как разбиваются штормовые волны о каменный утес.
Все, что делает охотник, он должен сначала приказать себе, ибо нет для него высшей доблести, чем повиноваться. Даже любовь должен он приказать себе.