— Хью, кто-то должен позаботиться о твоих ранах. — Не подумав, она легко коснулась кончиками пальцев отметин на лице шотландца, и тот невольно вздрогнул: порезы горели огнем. — Я причинила тебе боль? Прости. — Джейн положила руку на плечо Хью, но тот осторожно высвободился.
— Ничего страшного.
Почему же он отодвинулся от нее как можно дальше и отвернулся, не говоря ни слова? Хью сидел, уставившись в окно, словно пытался что-то отыскать на темных лондонских улицах, и Джейн воспользовалась этим, чтобы хорошенько его рассмотреть.
Глядя на горца, трудно было сказать, обошлось ли с ним время жестоко или, напротив, пощадило. Даже в двадцать два года Хью отличался могучим сложением, а сейчас стал еще крупнее. Шести с половиной футов ростом, он был на целый фут выше Джейн, но теперь его мускулистое тело покрывала настоящая броня из мышц. Хью был мужчиной в расцвете лет, и прожитые годы лишь умножили его силу и выносливость.
Мужественный, сильный, необузданный. Все черты, которые она и прежде любила в нем, усилились, стали ярче, и храбрость Хью, проявленная на балу в «Улье», была лучшим тому доказательством.
Если с годами великолепное тело Хью приобрело зрелую мощь, его лицо не стало красивее. Три длинных рубца тянулись вдоль, щеки, между бровями залегла глубокая складка, а сбоку на шее Джейн разглядела выпуклый шрам. Карие глаза Хью, казалось, стали темнее, словно погасли теплые янтарные искры, которыми так любила любоваться юная Джейн Уэйленд.
Во время свалки в «Улье» Хью был похож… на настоящего головореза. Спокойный, серьезный, надежный Хью Маккаррик превратился в неукротимого и опасного воина.
Где бы ни провел он долгие годы без нее, они не принесли ему счастья. Кто знает, может, именно она, Джейн Уэйленд, смогла бы сделать его счастливым, останься он с ней. Только об этом она и мечтала все эти десять лет. Будь у нее хотя бы малейший шанс…
— Что показал осмотр? Я выдержал испытание? — тихо спросил Хью, глядя ей в глаза.
Не желая показаться невежливой, она ответила:
— Ты почти не изменился, разве что к лучшему.
— Нет, изменился, и мы оба это знаем. — Его взгляд задержался на ее лице. — А ты стала еще красивее.
Джейн вспыхнула от удовольствия. К счастью, ей не пришлось отвечать, потому что в этот момент карета остановилась в переулке, где был привязан мерин Хью. Бедное животное выглядело таким же измученным, усталым и грязным, как и его хозяин, но, несмотря на истерзанный вид, лошадь отличалась великолепной статью.
Когда Хью, привязав лошадь к двуколке, снова уселся в карету, Джейн заговорила: