Если изучать первобытных людей в целом, можно понять, что они в точности похожи на нас. При этом мы совершаем ошибку, интерпретируя физическое явление как психологическое — и наоборот. Есть животные, которые помогают выздоравливать, и есть обыкновенные животные, но точно неизвестно, кто из них кто. Видимо, эта неопределенность относительно того, кто из них должен остаться жить, вообще присуща состоянию человека. На очень глубоком уровне существует возможность ошибки, и неясно, на каком уровне следует прожить и распознать определенные импульсы. Может случиться, что первобытный охотник убивает медведя, а затем приходит в ужас, узнав, что убил духа предков. Он недостаточно быстро ощутил, что подразумевала его психика. На мой взгляд, это связано с тем, что наше сознание не улавливает наши пороговые инстинктивные реакции; мы всегда стремимся сдерживать пороговые реакции — такие, как легкое сомнение или слабый импульс, препятствующий какому-то действию. Если эти импульсы не слишком сильны, мы используем одностороннюю установку, чтобы от них отделаться, причиняя тем самым боль животному или духовности, существующим внутри нас. Мы поступаем так практически постоянно — не реже, чем дикари, которые в пылу охоты забывают обо всем. Потом они говорят, что знали: нельзя убивать это животное, но чуть-чуть забыли. На мой взгляд, такая «забывчивость» очень распространена среди людей. Благодаря тому, что у человека есть сознание, он предрасположен к тому, чтобы «перескакивать» и через свои инстинкты, и через духовные импульсы.
В прошлый раз я оставила нерешенной проблему, которую мы обсуждали. Речь шла о человеке, который был заколдован и превращен в тигра, и я сказала, что человеческий инстинкт не позволяет нам вести себя подобно тигру. А что тогда может означать, если в сновидении некий импульс воплощается в образе волка или тигра? Это значит, что психологическое содержание под давлением приняло ложную телесную форму и настолько исказилось, что утратило все характерные человеческие черты.
Оказывается, что если человек не проживает импульс, исходящий из той или иной сферы, то он возвращается обратно и может приобрести нечеловеческие качества. Побуждение, которому следовало быть человеческим, превращается в импульс, присущий тигру. Например, у человека появляется эмоциональное желание сказать что-то хорошее другому человеку, но из-за какого-то запрета он его в себе подавляет. Затем ему снится сон, что он совершает наезд на ребенка: то есть у него было спонтанное побуждение на уровне ребенка, а взрослая сознательная установка его раздавила. Внутри него еще существует человек, но в образе изувеченного ребенка. Если бы он так поступал лет пять, то видел бы во сне не изувеченного ребенка, а рычащих диких зверей в клетках. Подавленный импульс заряжается энергией и становится нечеловеческим. Согласно Юнгу, это наглядно свидетельствует о независимом существовании бессознательного.