— Энтони поедет в Торонто, если пожелает. Вы, наверное, еще не знаете, что Мартин оставил ему очень крупную сумму, которой хватит на все. Скоро вы услышите об этом от адвокатов. Уверена, это хоть как-то сгладит тот неблаговидный поступок Галеа по отношению к вам. Энтони получит сто тысяч долларов.
Марисса была ошеломлена.
— Столько денег! — Она чуть не задохнулась от избытка смешавшихся в одну минуту чувств радости и недоверия.
— И да и нет, — ответила я. — Что касается меня, я вообще считаю эту сумму ничтожной в свете тех страданий, на которые Галеа обрек вас. Так или иначе, а рассказать Энтони придется обо всем. Думаю, что в завещании есть какая-то ссылка на то, что Энтони — сын Мартина.
— Я понимаю, что вы имеете в виду. Боюсь, эта новость убьет Иосифа. У него крепкое сердце — сердце рабочего человека, но оно не насколько крепкое, чтобы все это пережить, — зарыдала Марисса.
— Вам и не нужно приступать к разговору немедленно. Дайте Иосифу время осмыслить происходящее по-своему, — посоветовала я.
Мы еще долго говорили, и мне некоторым образом удалось успокоить несчастную женщину.
* * *
Затем я перешла ко второму пункту своего плана. Сначала я проверила, есть ли в холодильнике пиво, и обрадовалась, найдя упаковку из шести бутылок — охлажденных и готовых к употреблению. Я загрузила пиво в машину и понеслась через остров в Меллиху, чтобы еще раз поговорить с Ёжиком.
Я нашла старика на том же самом месте и в том же самом шезлонге, но он посмотрел на меня так, будто видел впервые. Ёжик был сильно озадачен моим появлением, но остался доволен моим угощением и предложил присесть.
— Несколько дней назад я приезжала к вам с другом, — начала я. — Мы из Канады.
— Разве? — смутился он.
— Я расспрашивала вас о Марке Галеа, — сказала я, вспомнив о здешнем произношении имени.
— Да-а? — высказал он свое изумление.
У меня тут же засосало под ложечкой от мысли о бессмысленности этой поездки, но я решила не сдаваться.
— Может, я не о том спрашиваю? — зашла я с другого края.
— Возможно, — согласился старик.
— Я бы хотела поговорить о Джованни Галициа.
— Это можно, — ответил Ёжик.
— Вы помните Галициа? — терпеливо забросила я удочку в омут его памяти.
— Конечно, помню, — с раздражением ответил он. — Это вас я не помню, а прошлое у меня отчетливо стоит перед глазами. Оно одновременно и благословенное и проклятое.
— А в случае с Галициа?
— Проклятое. Я вынужден сказать: проклятое. Выпейте со мной пива! — вдруг приказал он и протянул мне бутылку. — Терпеть не могу пить в одиночку.
Старик блаженно сделал длинный глоток из горлышка, затем посмотрел, как я отпила немного из своей бутылки.