Заклинание Вилли обрело форму призрачного человека, который переходил от одного сентинела к другому, останавливался перед каждым, возлагал руку на лоб своей жертве и долго смотрел в глаза. Когда он подошел к Эрику и холодная, невесомая рука легла на его лоб, а кошмарные мертвые глаза заглянули в его собственные, волоски на руках и шее шерифа встали дыбом, во рту пересохло. Фантом заглянул прямо в его мозг… и пошел дальше, унося с собой навеянный им ужас.
Господи боже мой, подумал Эрик. И у Вилли есть темная сторона! Есть чему ужаснуться! Он обежал всех взглядом — никто не светился красным огнем.
Следующим был Грейнджер.
— На северо-запад нити летите, быстро летите, пальцев следы мне принесите! Откройся!
На сей раз Эрик успел уловить образ, который Грейнджер придал своему заклинанию. Красиво, ничего не скажешь. Стройная, умная борзая, а ее сопровождает громадная ищейка. Они отбегали, возвращались, кружили вокруг сентинелов с поразительной быстротой и экономностью движений. Именно Эрик способствовал переводу Грейнджера и Деборы с главного канадского поста в Онтарио. Тогда ему пришлось сломить немалое сопротивление тому, что тесный круг сентинелов Кэт-Крика, членство в котором в основном обеспечивалось наследственностью, вдруг откроется для чужаков и пришельцев. Однако он сумел научиться от них новым разнообразным подходам к магии, и со временем другие сентинелы их тоже приняли. Господи, только бы не оказалось, что он ввел в их круг предателя.
Эрик ощутил три теплые волны, возникшие от заклинания Грейнджера, но никаких видимых перемен в себе не заметил. Впрочем, и в других тоже. Когда минута Грейнджера подошла к концу, он облегченно улыбнулся.
— Все чисто.
Позади три теста. Остался только сам Эрик. Однако он не собирается отслеживать магию до ее творца. Его занимает нечто совсем иное. Он ищет вину.
Все параметры ясно сформулированы в его разуме. Он хочет, чтобы заклинание проверило всех сентинелов по очереди, выудило из их мыслей любую связь с рожденной в Рокингеме бедой и вынудило бы предателя признать вину перед лицом остальных сентинелов.
Плотно сжав в кулаке шерифскую звезду, он сосредоточился на своем намерении, очистил мысли от всего, кроме единственной цели этого заклинания, и четко проговорил:
— Вина, обнажись, откройся!
Вдруг вспыхнула крошечная звездочка, мерцающая бледно-зеленым светом, в котором заключалась магия Ории. Она подлетела к стоящей справа от Эрика Нэнсин Таббс и замерла над ее головой. Глаза ее широко распахнулись, на лице появился ужас, рот приоткрылся, она хрипло произнесла: