В тот же день Петр подал рапорт с просьбой отправить его на фронт. Так же поступили и его товарищи. А вечером к ним в подразделение пришел начальник политотдела. Он постоял несколько минут, ожидая, пока его окружат плотным кольцом бойцы, и сказал:
— Мы понимаем ваше желание быть на передовой, но сейчас вы нужны здесь…
Вот и все. Эти слова они восприняли как приказ. Да они и были приказом — оставаться на посту номер один у сердца Отчизны.
Суровой, неприступной и в то же время родной, близкой — именно такой запомнилась Петру военная Москва. В августе сорок третьего его приняли в партию, а через несколько месяцев он снова обратился к командованию с просьбой направить его на фронт. Дни, недели, пока решался этот вопрос, тянулись для Петра невыносимо медленно. И вот наконец получен ответ: его просьба удовлетворена. Правда, сначала необходимо было пройти подготовку в школе НКГБ СССР.
Окончить ее он не успел. Началось большое наступление на Украине, и Дубровский вместе с большей частью курсантов был откомандирован в Киев, в распоряжение НКГБ УССР. С этого дня их боевой путь был неразрывно связан с продвижением передовых частей.
— …Ну вот, кажись, и проскочили, — прерывая воспоминания своего попутчика, облегченно вздохнул возница и, остановив лошадку, кряхтя, слез с телеги. — Теперь и пройтись можно, а то засиделся, как квочка на насесте. — И, не выпуская из рук вожжи, дед засеменил рядом с Петром.
Дорога тем временем повернула круто вправо, взобралась на пригорок, с которого Петр и увидел городок.
— Можно сказать, прибыли, — снова отозвался дед. — Вот оно, наше Комарно, щоб его комары съели…
Колеса подводы застучали по брусчатке, которой была вымощена центральная улица городка. Лошадка протащилась еще несколько сот метров и замерла у кирпичного здания провинциальной архитектуры, которое, судя по всему, было вокзалом.
Петр подошел к телеге, нашарил под сеном вещмешок, развязал его. Дед, как бы невзначай заглянув через плечо лейтенанта, небрежно бросил:
— Что ж, спасибо за компанию…
— И вам спасибо, — в тон ему ответил Петр и положил на то место, где всю дорогу восседал возница, завернутый в газету кусок мыла.
Старик, сощурив глаза, глянул на гостинец и расплылся в довольной улыбке. Он хотел еще что-то сказать своему попутчику, но тот поспешил прочь…
Городок показался Петру каким-то неприветливым. Возможно, причиной тому был недавно прошедший дождь, грязь и серое, словно налитое свинцом, небо?.. Нет, не только это. Вот идет навстречу девушка. Движения неуверенные, скованные. Взглянула на Петра и, будто чего-то испугавшись, отвела глаза. А женщина постарше, шедшая за ней, увидев лейтенанта, перешла на другую сторону улицы.