— Не спишь?
— А… мучаюсь, — хрипло ответил Степан. — Ох и нудно же вот так коротать ночь!
Александр толкнул дверь, вошел в комнату.
— Доброе утро! Можете подниматься. Пусть и впредь так будет: радио с вечера не выключайте, а как только утром заговорит — поднимайтесь. Занимайтесь своими делами, как обычно, а мы в это время будем на чердаке… Там постелено?
— Да. Рядна, кожух… Возьмите еще подушки! — предложила Екатерина Ивановна, — и перину, холодно все-таки…
— Спасибо, не нужно.
— Завтракать будете?
— Позже. Екатерина Ивановна, когда будете уходить, запирайте хату так, чтобы все видели: на замке.
— Что приготовить на завтрак, на обед?
— Ничего не нужно. Продукты имеем. Кипяток оставьте. А если и картошки сварите — не откажемся. Естественно, заплатим.
— Еще чего! — обиделась Анна.
— Да, хочу попросить: не задерживайтесь, девчата, в селе по вечерам. Как стемнеет — домой.
Переговариваясь шепотом, Ипатов и его помощники быстро устроились на чердаке. Сам он, засыпая, слышал, как скрипели двери, как женщины ходили по сеням, по двору, возились возле коровы, как молочные струйки звонко ударяли в стенки подойника…
Проснулся от легкого толчка. Быстро приподнялся на руках и увидел обрамленное темным платком лицо хозяйки, которая стояла на лестнице.
— Можете спускаться, — прошептала.
Через минуту она вышла во двор — в распахнутую дверь на мгновение заглянуло солнце, ярко осветив сени. Затем звякнул замок.
В комнате, куда они перешли, захватив вещевые мешки, было тепло, уютно, пахло наваристым борщом.
— Борщик! — обрадовался Михаил, заглядывая в кастрюлю на горячей плите.
Ипатов осмотрелся. Знакомая обстановка! Много раз виденная в таких же сельских хатах. Лавки под окнами, две деревянные кровати, покрытые ряднами домашней работы, потемневший от времени стол, сундук в углу, старый шкаф. На стенах — иконы, пожелтевший от времени портрет Тараса Шевченко, фотографии. С одной из них на него смотрит усатый польский солдат в конфедератке. «Наверное, муж хозяйки, — подумал, — отец девушек. Куда делся? Возможно, бесследно исчез в водовороте войны…»
Кровати аккуратно застелены, на столе и скамейках — ничего лишнего, пол чисто подметен. Безусловно, это ради них женщины так постарались.
Выглянул в окно. Сквозь голые ветви деревьев внизу видна серая лента дороги, покатый берег реки, за ней — горы в темно-зеленом одеянии леса, а дальше — пожелтевшие, оголенные склоны и вершины. Над всем этим — безоблачное, наполненное солнечным светом небо. Как в сказке!
Подошел ко второму окну. Из него были видны соседские постройки, такие же, как и эта, — рубленые, с островерхими потемневшими соломенными крышами, с узкими верандами вдоль стен. Третье окно выходило на огороды.