Глядя на нее, лежащую под ним, отзывчивую к его ласкам, необычайно пленительную, он вспомнил свои сны.
И нахмурился. Неужели Бринн права? Неужели она становится его наваждением, его проклятием?
Лусиан тряхнул головой. Потом он подумает над грозящей ему опасностью. Потом. Не сейчас.
- Позволь мне сделать тебя моей, Бринн… - прошептал он.
С нарочитой медлительностью он приподнялся на локтях, раздвинул ее бедра своими. Когда он вошел в нее наполовину, она задержала дыхание, он тоже замер, давая ей привыкнуть к новым ощущениям.
Дыхание Бринн сделалось хриплым, когда он чуть поднажал.
- Не напрягайся, любовь моя. Попробуй расслабиться, когда принимаешь меня в себя.
Лишь почувствовав, как спало ее напряжение, он продолжил входить в нее очень медленно, очень постепенно. На этот раз он почувствовал, как она поморщилась от боли, когда он прорвал ее девственный барьер, но Бринн лишь тихо вскрикнула, когда он преодолел весь путь до конца.
Еще долго он не позволял себе двигаться, покрывая поцелуями ее разгоряченное лицо, ее веки, без слов благодаря ее за тот дар, что она ему вручила. Он чувствовал, как тело ее расслабляется, как плоть, сжимавшая его так девственно туго, становится мягче, согревается вокруг него, чувствовал, как увлажняется ее лоно, наливаясь новым возбуждением.
- Лучше? - спросил он. Теперь он уже не чувствовал уверенности, что может и дальше держать свою страсть под контролем.
- Да, - еле слышно выдохнула Бринн.
Лусиан заставил себя еще чуть повременить, борясь с охватившим его возбуждением. Она была влажной и горячей и до безумия желанной, но, она все еще оставалась невинной и неопытной. Собрав всю волю в кулак, он приступил к выполнению поставленной задачи - медленно, не спеша довести ее до оргазма, вызвать в ней чувственный отклик.
Бринн не сопротивлялась. Когда он еще глубже поднажал, она раздвинула ноги, чтобы принять его, и когда он стал выходить из нее, она инстинктивно приподняла бедра, устремляясь следом, словно не хотела его отпускать. Лусиан сжал зубы, борясь с собой. Чувственный голод требовал немедленного утоления.
То, что она чувствовала, было сродни боли, но не было болью. Вот оно, желание. Все тело ее сжалось, вибрируя, от ощущения плоти внутри ее.
И тогда Лусиан скользнул губами вниз, к груди Бринн, целуя восставшие соски. Наслаждение стало непереносимо острым. Его возбуждающие, мучительно сладкие ласки заставляли ее прижиматься к нему теснее, вжиматься в него всем телом. Она чувствовала, как напряжение в ней растет, как она наливается жаром.
И воздаяние не заставило себя ждать. Он глубже вошел в нее. Еще глубже. Она всхлипнула, без слов моля его о пощаде. Толчки его стали сильнее, резче, и Бринн внезапно взорвалась.