Вокруг шеи у нее была еще одна ленточка из черного бархата, акцентированная изящной камеей. Больше на ней не было никаких украшений, и Натаниэль осознал, что они у нее попросту отсутствовали.
Не было даже кольца в честь помолвки.
Господи, тогда ему лучше действовать побыстрее.
— Пойдем. Я должен представить тебя, — он схватил ее за руку и повел.
Двигаясь вместе с ней, Натаниэль таскал ее от одной группы болтающих гостей к другой, представляя ее так быстро, что у мужчин хватало времени только на то, чтобы поглазеть на нее, а у женщин — только чтобы задуматься, почему она не одела ничего столь же волнующего.
Никто не вклинился между Натаниэлем и Виллой, так как все были слишком любопытны и слишком медлительны. Они побывали здесь и там, и затем отходили в сторону. Ни один шепот о «невесте-подметальщице» не достиг ушей Виллы, он был в этом уверен.
Наконец Натаниэль довел ее до конца комнаты и потянул за собой в маленький занавешенный альков.
— Вот, — с удовлетворением проговорил он.
Вилла задыхалась.
— Что… что все это значит?
— Просто я был так очевиден, насколько это возможно.
Вилла не была уверена, но она подумала, что могла бы оскорбиться. Она тщательно расправила свою перчатку, затем погрозила ему кулаком.
— Объясни.
Он, смеясь, поднял вверх обе руки.
— Нет необходимости применять насилие, цветочек. Я только имел в виду, что я хотел, чтобы каждый мужчина в этой комнате знал, что ты моя. Ты выглядишь слишком притягательно, чтобы разгуливать на свободе без моей печати на тебе.
Он ревновал ее? Он думал, что другие мужчина могут захотеть ее?
— О, Натаниэль! — Она обняла его за шею, притягивая его вниз для поцелуя.
И перед тем как кровь полностью покинула его мозг в чувственном восторге от ее рта, у Натаниэль всего на один момент возник вопрос: за что этот поцелуй.
Их руки жадно исследовали друг друга, словно они не касались тех же самых мест всего несколько часов назад.
— В самом деле, Вилла, — Натаниэль уткнулся ей в шею, — ты одела корсет!
— М-м-м. Лили нашла его для меня. Он не слишком… туго затянут, но она сказала, что он замечательным образом… будет поддерживать… кое-что.
Натаниэль закрыл глаза и застонал он одной мысли об этом.
— Обещай мне, что немного позже ты наденешь корсет для меня.
Она захихикала.
— Только корсет?
Он покачал головой.
— Нет. Как я глуп, — он укусил ее за шею, — вместе с чулками, конечно же.
Затем в алькове были слышны только вздохи и стоны.
Но как только Натаниэль начал узнавать, какой умелой модисткой было сшито это платье, к своему большому разочарованию он услышал, как кто-то выкрикнул его имя. С трудом оторвав руку от груди, которую он так и не смог высвободить из железной клетки шелка и китового уса, он отодвинулся от Виллы.