— Все готово, — доложили связные Маркушину.
— Раз готово — начали. — И красная ракета прочертила ночное небо.
Через несколько секунд начали рваться гранаты, застрочили автоматы, поднялись языки пламени над складами и гаражами оккупантов.
…Последними из деревни уходили Клочко с ротой Шелякина. Горели дома. Черный дым стоял над большим сараем, где когда-то хранились колхозные молотилки и сеялки. Сейчас он горел вместе с хранившимися там кабелем, телефонными аппаратами, радиостанциями.
Около сарая одиноко стоял пулеметчик Мальчевский.
— Чего стоишь, Николай? — спросил его Шелякин.
— Жалко.
— Кого жалко?
— Сарай жалко. Люди строили, строили, а в одну ночь их труд в пепел превратился.
— Думаешь, мне не жаль. И у меня печется сердце. Наше ведь горит.
Бывший тракторист, партизан-пулеметчик постоял еще с минуту, потом снова взвалил на плечо свой пулемет и стал догонять роту.
А дорогой Клочко и Ефимов уже решали вопрос о налете на штаб дивизии.
Разгром штаба дивизии командование бригады назначило на восьмое сентября. Но срок пришлось изменить. Вскоре на наших разведчиков, залегших у деревни, наткнулась группа немецких солдат. В молниеносной схватке автоматными очередями разведчики уничтожили их. Только один, спрятавшись за толстый пень, остался жив. Им оказался писарь оперативного отдела штаба дивизии Ганс Гафакер.
Допрос начал сам Григорий Иванович. Он сначала скрутил козью ножку, хотя сам никогда не курил, и протянул кисет с самосадом писарю:
— Закуривай, это не помешает нашему разговору.
Пленный посмотрел на Ефимова и, поняв, что партизанский командир с ним не шутит, набил трубку самосадом.
— Доволен, что попал к партизанам? — спросил Ефимов Гафакера.
— Нет.
— Почему?
— Все наши солдаты боятся партизан и считают дни, когда мы отсюда выберемся.
— Сколько же дней осталось, чтоб выбраться отсюда?
— Два дня.
— Точно два дня? — переспросил Григорий Иванович.
— Вчера получили такой приказ. Второго сентября наш штаб должен грузиться на станции Дно и следовать под Ленинград.
— Слышал, Виктор Павлович?
— Конечно, слышал, — ответил Клочко.
— Что будем делать?
— Зевать не надо.
— Я так же думаю. Завтра, пожалуй, начнем. Иначе будет поздно.
Напасть на штаб дивизии решили не ночью, как это делали прежде, а с наступлением темноты, когда основная масса солдат после ужина собиралась в огромный сарай, где показывали кинокартины.
Нападение на гарнизон начал Сергей Иванов со своими разведчиками. Меткими выстрелами из «бесшумок» они сняли часовых у дзотов и блиндажей. Мимо них сразу же просочились штурмовые группы Маркушина, Тараканова, подрывники Мудрова.