Стояла тихая ноябрьская ночь. Небольшие лужицы, покрытые льдом, отсвечивали матовым светом. Кое-где, куда не проникало осеннее солнце, белел снег.
Приближалась зима. Это чувствовал каждый. По ночам на лесных полянах ярче горели костры, усиленно дымили печки в шалашах. Но всюду в эту ночь шла напряженная работа. В отсветах пламени мелькали фигуры людей, навьюченные лошади, иногда в тишине слышались отрывистые команды.
Обе бригады покидали район озера. Положение их становилось тяжелым. Несмотря на победу, мы понесли большие потери в людях, лишились взрывчатки, боеприпасов, обмундирования.
А враг накапливал силы. На станции Новоселье непрерывно шла выгрузка новых частей противника, снятых с фронта и подтянутых из Пскова и Дно. Они концентрировались с таким расчетом, чтобы окружить небольшой лесок, прижать нас к озеру и уничтожить.
Обе бригады выполнили свою задачу — оттянули с важнейших участков фронта несколько дивизий, уничтожили тысячи вражеских солдат и офицеров и теперь, чтобы оторваться от противника, решили рассредоточиться, возобновить борьбу с оккупантами в новых районах.
Время перевалило за полночь. Поредевшие роты и отряды выстраиваются перед опушкой леса.
С короткой напутственной речью выступает Григорий Иванович. Затем выступаю я, командиры отрядов, рог, партизаны.
Первым подходит прощаться Ефим Зонов. С шестью партизанами он получил задание выйти в район Тосно — Синявино и Мги, разведать систему вражеских укрепленных районов, огневых позиций тяжелой артиллерии и все данные самостоятельно передать по радио в штаб партизанского движения.
Прощаться подходит Алексей Ильич Садовников. Со своими подрывниками он уходит на железную дорогу через Карамышевский район в знакомые места Чихачево и Бежецк. Мы обнимаемся, троекратно, по-русски целуемся.
Потом подходит Виктор Павлович Объедков, уводящий отряд к Стругам Красным. В Шимский район следует со своим отрядом Алексей Федорович Тараканов.
Разрозненно по отрядам и ротам в Гдовский район отходила бригада Глебова. Как-то тяжело прощаться с командиром бригады Семеном Михайловичем Глебовым. Он подошел к нам. Его трудно узнать: страшно похудел, раненая рука висит на повязке. Мы обнялись, потом долго стоим молча.
— Наверно, навсегда расстаемся, — проговорил Глебов. Голос его дрогнул, он как-то особенно посмотрел на меня.